Во-первых, надо найти такой необычный этнополитический субъект, который был заинтересован в этом извращении реальной картины истории, выдавая свои этнические интересы за некие глобальные классовые или общечеловеческие (либеральные) интересы. А поскольку исчезли рабовладельцы, затем – феодалы, а ныне испаряются даже капиталисты, но при этом эксплуатация и неравенство лишь усугубляются, значит, есть некий трансисторический субъект, который в борьбе за мировой трон хоронит и феодалов с монархами, и капиталистов с их национальными государствами, чтобы навеки править миром.
Если рабовладельцы, феодалы и капиталисты уходят, а несвобода и неравенство остаются и лишь возрастают, если кучка древних господ остается, значит, феодализм и капитализм выступают несущественными, преходящими феноменами, под которыми скрывается неизменная сущность, которая лишь усиливает и обостряет все противоречия, пока не найдет своего окончательного разрешения.
Отсюда, неумолимый вывод: за марксовыми формациями скрывается глубинное трансисторическое макропротиворечие "элита – толпа". Оно скрыто как лес, который К.Маркс не увидел и преувеличил роль отдельных деревьев, выпячивая понятие "общественно-экономическая формация". Общеисторическое противоречие "элита – толпа" на самом деле выступает классовой формой разделения двух общеисторических общественных функций Предыстории: физической "обработки вещей" (природы) и духовно-умственной "обработки людей", управления их сознанием и поведением. Этим и занята при любых формациях элита, правящий класс брахманов и кшатриев.
Для обозначения этой общей для Предыстории сущности, мы и выделяем понятие трансисторическая Римская формация, которая возникнув в Древнем мире и Античности, сохраняется и лишь развивается и обостряется на всем протяжении развития Западной цивилизации, приобретая ныне универсальную цифровую форму. Ниже мы увидим, какой реальный этноисторический субъект прячется за этой рабовладельческой формацией, приобретающей все более рафинированные изощренные формы. Иными словами, тут не только укрупняется и вычленяется трансисторический сквозной субъект Предыстории, делающий ее единой эпохой, но и определяется его этнополитическая специфика, поскольку