Это был лучший день.
День,
Когда наш район
Посрамил чёртов ад.
Ланчбокс
В это время этого злого года,
Когда принято мусоров выносить за скобки,
Я расскажу о странном челе,
Известном в Девятой Миле
И во всем невавилонском мире,
Как Ланчбокс.
По-нашему – просто Коробка.
Всем, кто летал на Ямайку
Поклониться Свету Троицы,
Кто пробирался по улицам,
Где собака равна человеку и равна курице,
Где, если курите,
То курите не табак,
Где вроде бы невозможен враг,
Где рак погубил
Православного номер один
Своего поколения,
Где грязь не прилипает к туристским ботинкам
Из-за врождённой лени,
Так вот, всем, летавшим туда,
Между девяносто четвёртым и ноль седьмым,
Был известен странный старик,
Обычно сидевший в метрах пяти
От входа в мемориальный двор мавзолея.
Он никогда не пыхтел
И выглядел капельку злее,
Чем другая живность Девятой Мили.
Это и был Ланчбокс —
Нищий в грязном полицейском мундире.
Он продавал за пять долларов
Брошюрку
«Боб Марли: как и зачем его убили»
Я не купил.
Денег было в обрез,
А у меня был интерес
К аутентичным винилам «Вэйлерз».
Впрочем, какие там, бля, винилы…
Куча нетленной гнили,
И на торте смерти червивой вишней —
Тело.
Лишнее.
В десять лет я отказался смотреть Ленина,
Предпочёл ГМИИ имени Пушкина.
Там Сальватор Роза.
«Бандиты в ущелье»
Вечно живые.
Днём на Ямайке душно,
Как в микроволновке,
И пахнет кухонным дымом
И марципановым тестом.
Я ничего не купил
И подумал было вернуться к бомжу
В рваном мундире,
Но того уже не было на месте.
Через пять лет я снова попал
В Девятую Милю.
Не спрашивайте.
Это был сон, очевидно, кошмарный.
И тогда я узнал,
Что Ланчбокс не был клошаром,
А был настоящим копом,
Изгнанным из мусарни,
Потому что с кровавой рвотой
Доказывал, что знает убийцу Марли.
Говорили, он ждал его двадцать лет
У двора мавзолея,
Это риалли, браза,
И однажды дождался.
Оба сгинули – и киллер, и сыщик.
Об этом мне рассказывал мальчик,
Ковырявший прыщик
На левой ключице,
И продававший брошюрки
«Ланчбокс – победитель злого убийцы»
Приятно, что хоть где-то
Свои функции исполняет полиция.
Как пишет Павел во втором послании
К фессалоникийцам —
Ибо праведно перед Богом,
Оскорбляющим вас, воздать скорбью.
И