На многих киностудиях я оставлял свои фотографии, но – без всякого успеха: ни одного, даже самого маленького эпизода!
Тогда я решил действовать методично: выписать из справочника фамилии всех режиссеров и попытаться с ними встретиться. Но мне это не удавалось.
Однажды я позвонил в дверь М.Л. Слуга-китаец сказал, что он в конторе, и дал адрес. Бегу туда. Поднимаюсь на шестой этаж. Наверху мужество меня покидает. Я спускаюсь этажом ниже. Нет, не стоило подниматься так высоко, чтобы уйти ни с чем. Ступени, по которым мне нужно снова подняться, представляются мне горой. Я воображаю привратника, секретарей, ассистентов, вопросы, ответы. Открываю, вхожу. С бьющимся сердцем прикрываю за собой дверь. Никого. Тишина, афиши фильмов, фотографии. Это меня смущает.
– Что вам угодно?
Передо мной человек лет пятидесяти.
– Видеть господина М.Л.
– От кого?
– По личному делу.
– Ну, дальше? Могу я узнать цель вашего визита?
Этот господин слишком элегантен. Это он.
– Вы господин М.Л.?
– Да, что вы хотите?
Я теряю хладнокровие, путаюсь в словах.
– Сниматься в кино. Поэтому я подумал о вас.
– Войдите.
Меня бьет дрожь. Комната в стиле ультрамодерн тридцатых годов, с претензией на кубизм. Вместо письменного стола стеклянная пластинка огромных размеров, положенная на два куба черного дерева. Позади очень большая фотография актера в сцене одного из фильмов М.Л.: кубистские декорации, кубистская рамка.
– А почему же вы решили прийти… ко мне?
– Я восхищаюсь всеми вашими фильмами (я не знал даже их названий).
– Вам нужны деньги?
– Да.
– Чем вы занимаетесь сейчас?
– Живописью.
– Вы выставляетесь?
– Да. У «Независимых», в Большом дворце.
Это была правда. Тогда все могли выставляться у «Независимых». Для того чтобы выставить две картины, нужно было заплатить сто пятьдесят франков. Я с трудом собрал нужную сумму и дал две картины.
– Мы съездим посмотреть их вместе.
Мы договариваемся о встрече.
В назначенный день я захожу к нему. Мы отправляемся в автомобиле марки «Обурн» с шофером в ливрее. И вот мы перед моими картинами.
– Они продаются?
– Да.
– Сколько?
Одновременно он листает в каталоге список названий и цен. Я быстро говорю:
– Нет, нет, не смотрите! Поскольку я был уверен, что их никто не купит, я назначил очень высокую цену… для собственного удовольствия: три тысячи пятьсот и две тысячи пятьсот.
– А для меня?
– Тысяча пятьсот и тысяча.
Он решается в пользу той, что стоит тысячу. «Невезучий красавчик»: мой портрет на фоне стены, испещренной граффити. Он дает мне двести франков задатка и предлагает зайти к нему через неделю. Он снова дает мне двести франков и опять