Из переписки моих родственников. Военные годы: 1941-1945. Ирина Валентиновна Роскина

например, в очерке Е. Васильевой «Эвакуация: документы рассказывают»: «Второе «Великое переселение народов» – так можно назвать эвакуацию. «Всего за годы войны было эвакуировано примерно 17 млн человек – 18,6 % от населения СССР. Молотовская область (так Пермский край назывался с 1940 по 1956 гг.) в годы войны приняла 320 тыс. человек и 124 предприятия». Среди эвакуированных были известные люди, писатели, в Пермь была перемещена труппа Театра оперы и балета им. Кирова из Ленинграда. Нельзя сказать, чтобы их принимали с распростёртыми объятиями: множество свидетельств говорит против этого факта. Так, Михаил Герман [старший сын писателя Германа], известный искусствовед, пишет: «Годы войны мы прожили под Пермью (тогда – Молотов), в деревне Черная. Название деревне шло. Глубочайшая грязь весной и осенью. Тьма. Ни электричества, ни радио… Ненависть к эвакуированным, которых без разбора называли «явреи». Едва ли антисемитизм, скорее биологическая ненависть к людям другого мира». http://urokiistorii.ru/2450.

      127

      До этого Т. К. Трифонова отвечала за старшеклассников (по воспоминаниям Надежды Фридланд www.vestnik.com/issues/2001/0717/…/kramova.htm).

      128

      3 ноября.

      129

      Про обстановку в столовой Союза писателей рассказывается в дневнике Эриха Голлербаха (запись от 19 сентября 1941): «Голод все ощутительнее. Сегодня в ресторане Дома писателей и горкома пускают только членов Союза писателей и горкома писателей. Возникает ряд скандалов и обид: артисты, художники и прочие посторонние люди огорчаются и протестуют. Не пустили в ресторан Нат. Вас. Толстую и ее сына Митю (она уговорила все-таки пустить ее сегодня в последний раз). Не впустили худ<ожника> Влад. Вас. Лебедева и его жену и ряд других. Но и писатели (кроме состоящих на военной службе и каких-то особо привилегированных) могут получать обед только по карточкам – без карточек не дают ничего, кроме жидкого супа, киселя и чая. Гораздо выгоднее положение любого счетовода или гардеробщика в том же Доме писателя – они получают обеды и хлеб без карточек». ("Голоса из блокады: ленинградские писатели в осажденном городе, 1941–1944", составитель Захар Дичаров, Наука, 1996, стр. 180). И далее – 10 октября 1941: «В доме писателя обнаружена (и сейчас же замята)… «панама»: оказывается, в сентябре на всех столующихся в Доме отпускалось по 100 г хлеба и мясные продукты без карточек; между тем столовая отбирала у обедающих и мясные талоны… Об этом теперь много говорят, этим горячо возмущаются, но дальше разговоров и выбора какой-то «столовой комиссии» дело не пошло». (Там же, стр.185–186).

      130

      Как раз в этот день (15 ноября 1941) произошло еще одно – пятое – снижение норм выдачи хлеба по карточкам. «На рабочую карточку теперь будет выдаваться 250, а на все остальные – по 125 граммов хлеба в сутки». Аграфенин А.А. 12 путешествий по Ленинградской области: Путеводитель. – СПб.: БХВ-Петербург, 2016.

      131

      О государственных дотациях Литфонду можно прочесть в статье М.Р. Зезиной «Режим привилегий для научной и художественной интеллигенции» http://aleksandr-kommari.narod.ru/zezina.htm и о ленинградском отделении Литфонда в статье Эдуарда Шнейдермана «Элитфонд», однако, вопрос о дотациях на лагерь для эвакуированных детей (откуда спускались дотации и в каком размере) остается для меня не ясным.

      132

      Он