А и будет Волх во двенадцать лет,
Стал себе Волх дружину прибирать,
Дружину прибирал три года,
Набрал тридцать молодцев без единого,
Сам тридцатым становится.
Сам он, Волх, в пятнадцать лет,
И вся его дружина по пятнадцати лет.
И прошел слух ко стольному городу Киеву:
Индейский царь снаряжается,
А хвалится-похваляется,
Хочет Киев-град на щит взять,
А Божьи церкви на дым спустить,
И почестны монастыри разорить,
А Владимира Красна Солнышка под меч склонить.
А в ту пору Волх он догадлив был:
Со всею дружиною хороброю
Ко славному царству Индейскому в поход пошел.
Дружина спит, так Волх не спит:
Обвернется он серым волком,
Бегал-скакал по темным лесам, по ра́менью,
Бил соболей, куниц, лисиц, зайцев;
Поил-кормил дружину свою хоробрую.
Дружина спит, так Волх не спит:
Обвернется он ясным соколом,
Полетел далече на сине море,
Бьет гусей-лебедей, серых уточек.
Поил-кормил дружинушку хоробрую.
Говорит Волх дружине своей хороброей:
«А и гой еси вы, удалы добры молодцы!
А есть ли у вас таков молодец,
Кто бы обвернулся гнедым туром,
Сбегал бы ко царству Индейскому,
Проведал бы про царство Индейское,
Про царя Салтыка Ставрульевича,
Про его буйну голову Батыевичу?»
А вся его дружина приклоняется,
Как бы лист со травою пристилается,
Отвечают ему удалы добры молодцы:
«Нету у нас такова молодца,
Опричь тебя, Волха Всеславьевича».
Обвернулся Волх гнедым туром золотыя рога,
Побежал он ко царству Индейскому,
Первый скок за целу версту скочил,
Другой скок не могли найти.
Обвернется он ясным соколом,
Полетел ко царству Индейскому.
И будет он во царстве Индейскоем,
И сел он на палаты белокаменны,
На те на палаты царския,
Ко тому царю Индейскому
И на то окошечко косящетое.
Слышит, царь с царицею разговор ведут.
Говорила царица Азвяковна,
Молода Елена Александровна:
«А и гой еси ты, славный Индейский царь
Салтык Ставрульевич!
Изволишь ты снаряжаться на Русь воевать,
А про то не знаешь не ведаешь:
А и на небе засиял светел месяц,
А в Киеве родился могуч богатырь —
Тебе царю супротивничек.
А ночесь спалось, во снах виделось:
Слетались во чистом поле
Ясен сокол да черный ворон,
Ясен сокол черна ворона повыклевал.
Ясен-то сокол – Волх Всеславьевич,
А черный-то ворон – ведь ты, царь, Салтык Ставрульевич!»
А в ту пору Волх он догадлив был:
Сидючи на окошке косящетом,
Он те-то речи да повыслушал,
Обвернулся он горностаюшком,
Бегал по подвалам, по погребам,
По