Как всё же удивителен человеческий разум! Теперь, когда возникло время для того, чтобы подумать, порассуждать, он ясно осознал, что помнит каждую деталь, начиная с того самого зловещего мига. Да, сейчас миг кажется ему зловещим, несмотря на то, что стояло солнечное утро, шуршали листья под колёсами, а золотые клёны вокруг, казалось, делали ещё нестерпимее свет небесного светила.
Иван заглушил мотор и потёр глаза, которые казались ему обожжёнными. Получить солнечный зайчик в роговицу – дело нехитрое, но чтобы ослепнуть оттого? Только Иван и мог вляпаться в подобный отстой за три дня до феста. Давно пора было закрываться, однако удивительно хорошая погода, вставшая месяц тому, дала возможность продлить мотосезон до сего времени.
Иван проморгался и задумчиво похлопал ладонью по своему «коню». Зрение застилала слеза и двигаться дальше в таком состоянии – верное самоубийство. Не то, чтобы парень не был знаком с риском, но одно дело угробить себя во время гонки в честной борьбе, и совсем другое – грохнуться на ровном месте по собственной придури. Позор для любого байкера не справиться с управлением своей детки без явных отягчающих, решил тогда Иван и устроил привал. Он наслаждался одиночеством. Его большая семья утомила парня сверх меры, и фестиваль оказался очень кстати для того, чтобы отдохнуть от назойливой родни. Перед отъездом он сильно поссорился с сестрой, но не жалел об этом: настырная девица довела. Иван знал, что оба они отходчивые – пройдёт время и помирятся.
Зрение полностью вернулось лишь на следующее утро, и всю ночь путнику пришлось провести в кленовой роще. Место казалось удивительно умиротворяющим, и, посидев у костра до темноты, Иван уснул, убаюканный потрескиванием огня и журчанием недалёкого ручья.
«Не ходи», – шептали клёны.
«Поверни», – пел ручей.
«Останься здесь», – шелестели листья.
Что ж, его все таки остерегали, если уж быть с собой откровенным. Но тогда он предупреждениям не внял. Проснулся Иван отдохнувшим, но ощущал себя тревожно – сны как с перепою, впору идти от белочки лечиться. И давно ли ты, братец Ваня, с деревяшками за жизнь беседуешь?
А до фестиваля осталось два дня. Гони, не гони – а по трассе не успеешь. Парень открыл навигатор и начал перестраивать маршрут. Тем временем усилился ветер, поднимая с земли янтарный кленовый покров.
– Такс, – бурчал под нос байкер, сдувая с лица тёмно-русые волосы. – Если вот тут срезать и вот ещё тут… Зашибись! Успеваю!
Он довольно хлопнул в ладоши и завёл мотор.
«Не ходи», – зазвенело в воздухе, и, словно в последнем порыве, швырнуло под колёса горсть опавшей листвы.
Ругнулся Ваня, помотав головой, и дал газу. Через мгновение железный конь с седоком исчез за поворотом, а роща осталась стоять, будто и не было здесь только что залётного путника. Впрочем, думает теперь Иван, может и не было, как и сейчас нигде его нет.
***
Он ехал уже часа два, но лес всё не заканчивался, а дорога, которую обозначил навигатор становилась всё более похожей на широкую звериную тропу. Небо потяжелело и опустилось, но дождь так и не пролился живительной влагой на сухую мёртвую землю. Всё вокруг было белесым и влажным, намокли даже волосы, а пальцы в прорезях перчаток скользили по рулю. Туман стелился под колеса, заставляя байк пробуксовывать во влажной грязи, а видимость становилась всё хуже. Мотоциклист максимально снизил скорость, ботанил по полной, но все равно с трудом проезжал, цепляясь подвеской за корни – гигантские отростки, что пересекали дорогу и оплетали толстые стволы вдоль обочины. Сейчас Иван силится вспомнить, когда это случилось: всё будто плыло перед глазами, как воздух в жаркий зной, и путник притормозил. Вероятно, по-прежнему дурят глаза, думал он тогда – и ошибался. Ему пришлось пройти пешком ещё метров десять прежде, чем округа перестала качаться и стелиться миражами. И, будто внезапно включили динамик: вернулись звуки. До того Иван не замечал бархатной тишины, которая бывает, лишь когда вставишь беруши, но теперь шум ударил по перепонкам и разница стала видна.
Иван посмотрел на навигатор – и увидел чёрный экран. Достал мобильник, но тот не включился. В конце концов, он и компас с собой прихватил – но не помог и компас. Стрелка его крутилась вокруг своей оси, не желая указывать север.
Вместе с каплями, стекающими с влажных веток, пением птиц и чавканьем грязи под ногами, уши уловили иное: короткие подвывания раздавались то там, то тут, окружая и приближаясь.
– Не, не, – пробормотал парень и покачал головой, – так не бывает. Не бывает…бл*ть!
Послав все опасения по известному адресу, Иван оседлал байк и дал газу. Он буерачил на полных скоростях, не глядя куда едет и мотаясь по ухабам. А вдоль обочины мелькали сероватые тени и раздавался скулёж. Сейчас бы хоть какую то едаловку, чтобы парконуться, но вокруг один лишь лес.
Он не заметил как стемнело, зато с отчаянием глядел на топливный датчик, стрелка