Оказавшись в таинственной области, космолёт остаётся там несколько секунд, пока его скорость по неизвестной причине не падает ниже световой. По той же причине поле аннигиляции в гиперпространстве не действует, так что поддерживать постоянную сверхсветовую скорость корабль просто не может. Однако за те секунды, пока он отсутствует в обычном космосе, ему удаётся преодолеть огромные расстояния в выбранном направлении.
По расчётам Астры, нам требовалось всего два гиперпрыжка, чтобы достичь системы Огремуса Лиры, находящейся на расстоянии пятнадцати с половиной парсек.
Закончив проверку и подготовку необходимых систем, мы определили точные координаты выхода из гиперпространство для первого скачка в бездну. Тем временем бортовой компьютер отсчитывал последние мгновения до включения генератора поля аннигиляции.
Я удобнее устроился в кресле и торопливо надел на голову защитный шлем. Он блокировал все внешние воздействия на человеческий мозг во время гиперпрыжка. Затем перед космолётом возникло многоцветное сияние, образовавшееся в процессе аннигиляции элементарных частиц. Оно расплылось мерцающим полем вдоль корпуса яхты. Так действовал ГПА, выбрасывающий вперёд пучки античастиц из своего хранилища антиматерии. В ту же секунду заработали энерговоды, поглощая и накапливая в своих блоках практически дармовую и неисчерпаемую энергию космоса.
Время на дисплее компьютера буквально застыло, но это была лишь иллюзия. Великий учёный и фантазёр Эйнштейн был прав в одном, но ошибался в другом. Повернуть время вспять, даже превысив скорость света, было невозможно. Это грозило бы полной остановкой или распадом всех физических и химических процессов в материальных объектах. Но поскольку световой барьер мы уже фактически преодолели, а я по-прежнему мог ясно мыслить, то значит, во Вселенной не всё так просто, как думали учёные прошлого.
Звёзды на обзорном экране постепенно начали исчезать. Пространство вокруг яхты стало искривляться и сворачиваться, стремясь замкнуться на самом себе. Это зрелище, конечно, было впечатляющим, но для меня не представляло большого интереса. Я видел подобную картину уже не раз.
Прошло ещё несколько долгих мгновений, и в какой-то момент центральный стереоэкран словно взорвался яркой радужной вспышкой. В глазах, наоборот, потемнело, но защитный шлем, стимулируя мозговые центры, быстро привёл меня в чувство.
Прозвучал короткий сигнал, сообщавший о начале гиперпрыжка. Обзорный экран вдруг приобрёл серебристо-белый цвет. По крайней мере, именно так воспринимали ноль-пространство видео сенсоры космояхты. Как оно выглядело на самом деле, никто не знал и, вероятно, никогда не узнает.
Попытки