– Я заболел и подумал, что родители… – Ховард смолк и сглотнул. – В Нью-Йорке я был совсем один. У меня были друзья, но, когда Кен заболел, они куда-то пропали. Люди боятся дышать со мной одним воздухом, так что… У нас была собака. Кинг-чарльз-спаниель, наш малыш Клементин. Клем. Всю дорогу сюда я прятал его в сумке. Мама сказала, что Клем может остаться у них. Она сказала: «Мне жаль бедного песика». А папа так и просидел у себя в гараже. Не захотел ко мне выходить. – Ховард замолчал и, видимо, решил не досказывать историю.
– Что ж, в конце концов ты правильно сделал, что вернулся. Что может быть красивее осени в Хот-Спрингсе, верно?
– Мне нравится, как осенью выглядят озера, – мечтательно произнес Ховард. – Когда вода остывает и все разъезжаются.
– Да, можно пойти на рыбалку и не встретить ни души, – сказала я.
– Папа по выходным водил нас с братом на озеро, – сказал Ховард. – Мне бы очень хотелось снова увидеть желтые листья.
Я расплакалась и обвела палату взглядом. В ней не было даже коробки салфеток. Ховард угасал на глазах.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, без салфеток нам не обойтись, – сказала я. – Скоро вернусь, обещаю.
Я поймала его испуганный взгляд.
– Клянусь.
Я встала со стула, вышла за дверь и наступила в лоток с едой, оставленный на полу, – жалкий сэндвич с колбасой в лужице апельсинового сока… И у меня внутри что-то оборвалось.
Я прошла полпути до сестринского поста. Там маячили две медсестры, которые во все глаза смотрели на меня, а потом к ним подошла еще и третья.
– Почему вы оставляете эти лотки на полу? – спросила я, пытаясь призвать на помощь все свое самообладание, хотя мне хотелось кричать. – Он вам не собака. И не ждите, что он выйдет из палаты и поест из лотка. Хватит! Чтобы я такого больше не видела!
– Он все равно не ест, – сказала одна из медсестер.
– А как вы это себе представляете? Если уж не хотите заходить в палату, то поставьте еду хотя бы на столик. Вы сами-то стали бы есть с пола? Я бы не стала, и не позволю вам так относиться к человеку. Это неправильно!
Тут, словно злой дух, откуда-то появилась сестра Анжела.
– Вам нужно успокоиться, – сказала она.
– Я спокойна, – ответила я. Затем понизила голос, стараясь говорить тише и медленнее: – Послушайте, только послушайте меня. – Я повернулась к медсестрам. – Да, он может вам не нравиться. Да, вы не хотите заходить к нему в палату. Но одна из вас, я уверена, сделает это. – Я повернулась к сестре Анжеле. – Сердце одной из вас преисполнится божественной любви. – Я снова повернулась к медсестрам. – Почему бы вам не пойти на уступки, раз уж вы не хотите к нему заходить? У одной из вас хватит силы. Почувствуйте ее в себе. Делайте то, что должно, и помогите больному.
– Этот пациент… – начала было одна из медсестер.
– Ховард. Он добрался до Нью-Йорка. Он жил