– А кто с ней? Подружка?
Один из них, бывший, видимо, за главного, скомандовал:
– Тащите обеих.
Не узнали. И так тоже бывает. Ну, что же, значит, Сцинке придётся защищать свою жизнь. А вот что будет с девушкой – за это Сцинка ответственности не несёт.
– Миленькая. Теплый кров, чистый угол, ужин – всегда, пока я жива! Даже если тебе некуда будет идти, в доме Лавиньи тебе всегда будут рады! Миленькая!
Алиша не была уверена, что этот дом существует. С другой стороны, такая бойкая девка могла получить его в наследство от какой-нибудь Мадам. Или от родной матери.
Трое. Можно расстрелять, пока не подошли. Да вот только не много ли шума. И патроны жалко.
– От ноги отцепись. Мешаешь, – Сцинка оттолкнула девушку. Та послушно отползла.
Сцинка не знала нападавших. Да и убивать не хотела. Но если она примет плату Лавиньи, значит, должна убить. Таков Закон. У девушки, наверное, на какое-то время больше не будет проблем. Значит, Алиша сможет надеяться на тёплый угол, когда вернётся?
– Отказываюсь, – прошипела Сцинка, достав нож. – Три жизни за угол в твоей конуре? Выбирайся, как можешь. Твоё счастье – чтобы выйти, мне придётся помочь.
Сцинка не будет драться. Один на один ещё есть шанс. Но их больше, они сообща. Нельзя драться.
Она метнула нож. В первого подбежавшего. Попала в плечо. Не убила, но остановила. И пока тот соображал, воткнула в шею второй ножик. Вытащила оба ножа из начавшего падать тела. Один из оставшихся в коридоре испугался, начал отступать назад. Второй, рассвирепев, бросился на Сцинку.
Времени встретить ей не хватило. Её смяли, ударили, проволокли головой по стенке. Лавинья бросилась помочь. Прыгнула кошкой, её отбросили. Сильно, разбили лицо. Алиша соскользнула вниз, достала револьвер. Выстрелила в упор в напавшего, во внутреннюю часть бедра. Когда тело мужчины осело, ещё раз, в голову. Её придавило трупом. Не имея возможности отдышаться, она извернулась, вылезла. Лавинья смотрела расширенными от шока глазами. Алиша извозилась в крови. Промокла напрочь. Разозлилась. Кто-то бы мог обойтись мордобоем. Но она слабее. Ей пришлось действовать наверняка.
– Всё ещё считаешь, что я слишком много беру за работу? – Алиша подобрала свой мешок, морщась от боли, зашагала к выходу. – Их было трое. Брат Патрика – третий?
– Да, это он убежал… Трусливая скотина. – Лавинья поднялась, пошатываясь, поплелась за Алишей.
– Сцинка… ты не представляешь… я…
– Проблем с ним не будет?
– Не знаю, правда… Без брата он… так, ничто.
– Что так говоришь, ранена? – опять же буднично поинтересовалась Сцинка.
– Ерунда, я привыкла, – Лавинья попыталась вытереть разбитое лицо. – Это заживёт. Не впервой.
Как вдруг она замерла. С улицы раздался крик. Кричал ребёнок. “Ещё не легче” – подумалось Алише, а Лавинья завизжала.
– Сцинка, там мой сын.
На выходе, у дверей трактира, ждал тот, сбежавший, брат Патрика. Он держал рядом мальчишку. На привязи. Петля на шее, другой конец бечёвки намотан на