«Надо будет поподробнее расспросить Ивара о добрых пастырях, – думая Настасья, перебираясь с лестницы на проезжую часть моста. – Сделаю это, как только помогу ему слезть. Быть может, они не так уж опасны для нас – мы же не безликие…»
Думая так, она подбежала к тому месту, где повис над землей Ивар и крикнула:
– Ты как?
Её друг ей не ответил. И только теперь Настасья уразумела, что ни за какую железяку рукой он не цепляется. Это железяка зацепилась за его левую руку: пробила её насквозь в области запястья. На черной ветровке Ивара кровь была не особенно заметна, так что, глядя на него сверху, девушка ничего не разглядела. Зато увидела сейчас: светло-голубые джинсы её друга и его белые летние туфли не просто окрасились в ярко-алый цвет – они продолжали напитываться этим цветом всё больше и больше. Кровь выливалась из руки Ивара пульсирующими толчками.
4
– Ивар! Ив!..
Когда она позвала его в третий раз, он чуть разлепил глаза и даже попытался ей улыбнуться, но не сумел выговорить ни слова. И снова смежил веки. Настасья понимала: он повредил артерию, скорее всего, лучевую или локтевую. Дедушка объяснял ей, что в подобных случаях нужно накладывать давящую повязку немедленно. Самое большее – в течение двух минут.
Немедленно – это слово пульсировало у неё в голове с таким же упорством, с каким кровь вытекала из тела Ивара. Но – внутри этого слова, как бы под ним, прятались два других: слишком поздно. Настасья пыталась их отогнать, отбросить, однако они нагло лезли вперед и не собирались отступать.
Она позабыла о безликих, позабыла о пастырях с их шестами, позабыла даже о (чуди белоглазой) двух почти утопленниках. Её взгляд метался по четырехполосному шоссе моста в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы ей пригодиться. И – она такую вещь углядела. У обочины проезжей части, возле обращенного к реке края моста, круглился на асфальте продолговатый бок то ли какой-то бочки, то ли маленькой цистерны. Настасья кинулась туда и в самом деле обнаружила пустую емкость в форме цилиндра: примерно метр в высоту и полметра в диаметре. На ней было что-то написано краской: от руки, неровными буквами. Но Настасья не разобрала из-за темноты, что именно.
Емкость оказалось пустой, и Настасья тут же покатила её туда, где висел на ограждении Ивар. К великой её радости, тот всё-таки пришел в себя – проговорил, когда увидел её:
– Хорошо, что ты это нашла. Я надеюсь, ты сумеешь подобраться ко мне поближе.
– Конечно, сумею! – воскликнула Настасья, ставя цилиндрическую емкость вертикально и взбираясь на неё. – Вот, сейчас…
Её руки не дотянулись до Ивара: кончики пальцев рассекли воздух сантиментах в двадцати от подошв его туфель. А по крышке бочки будто забарабанил дождь, и на ней возникла россыпь мелких алых пятен