Атеист. Вера Иволга

и обувью.

      – Зуммеры. Как вы выживаете вообще?

      – Нормально. Стараемся поменьше выходить из зоны комфорта.

      Серёга одобрительно хмыкнул, оценив шутку, и остановился. Несколько раз ударил ладонью по пластиковому боку навигатора. Потом поднял повыше. Серость сгущалась на дороге и вокруг. Кристальная тишина давила на уши. Ледяная сырость медленно ползла под воротник и в лёгкие с каждым вдохом.

      – Может, и правильно, – он нахмурился и потряс прибор. – Спутник потерял.

      – Отлично. Сколько мы прошли?

      Паша достал из сумки воду и устало присел на корточки.

      – Навигатор показывает, что два километра.

      – Быть не может! Мы уже полтора часа тащимся.

      – Может, потому что тащимся?

      Серёга пытался разобраться с картой. Но экран завис, указатель дёргался на месте, перепрыгивая с дороги на дорогу. Толку от него было чуть. Паша вытащил из кармана телефон, тоже относительно бесполезный, но зато насчитавший двенадцать тысяч шагов.

      – Мы прошли примерно пять километров, в машине шесть тысяч было, – он развернул экран к напарнику и, заметив снисходительный взгляд, добавил: – Да, шагомер не точный, но навигатор вообще сдох.

      Ответа он не дождался, Серёга продолжил реанимировать технику. Стук его ладони по пластику сотрясал густой, как студень, воздух. Паша поднялся на ноги и огляделся. Что позади, что впереди едва намеченный путь терялся в лесополосе через сотню метров. Слева и справа нависали старые, больные деревья, над корнями марево черничных кустов пробивалось через гниющую от дождей листву. Дорога, её малый отрезок, существовала для путников только здесь и сейчас, и даже этот отрезок словно бы желала поглотить природа. Забытая тревога снова зашевелилась в груди скользкой рыбиной.