Элизабет сидела на этой самой скамейке, то и дело потирая замерзавшие руки. Её часы показывали без четверти 8, а телефон предательски молчал. Не смотря на столь ранний час, она уже успела не один раз позвонить своему парню, с которым они должны здесь встретиться, но почему-то сейчас не отвечавший на её звонки.
Томительное ожидание всегда порождает наши страхи и подозрения, которые без устали занимают все мысли, не оставляя места ни для чего другого. Держа телефон в одной руке, Элизабет натянула рукава на кисти и скрестила руки на груди. Выдохнув большое количество воздуха, который тут же превратился в белый пар, она принялась глазеть по сторонам.
Дорожка, у которой сидела Элизабет, тянулась в обе стороны на многие ярды и уходила в туман. Извилистая тропинка была выложена из хорошо подобранных друг к другу массивных камней природного происхождения, а лежавшая на ней листва создавала баланс между природной стихией и рукотворной тропой. Даже дворник неспешно убирал листву, как будто ему это и вовсе не хотелось делать, да в прочем его даже и видно нигде не было, лишь неторопливое шарканье его метлы разносилось по парку.
Утреннее безмолвие Ист-Ривер подходило к концу, он уже наполнялся людьми. Сначала это были только фанатики здорового образа жизни, изредка пробегавшие мимо Элизабет и окатывая её холодным воздухом, тянувшимся как на привязи за ними. Но уже скоро одинокие бегуны уступили место ещё сонным прохожим, выплывавшим из тумана и слонявшимся без дела по осеннему парку. Каждая мутная фигура, скрывавшаяся в тумане, привлекала внимание Элизабет, только её ожидания каждый раз сходили на нет, когда туман обступал шедшего. Тем больше было её разочарование, когда она видела только пары, беззаботно державшиеся за руки, то ли это её воображение играло с ней злую шутку, то ли сегодня и впрямь все влюблённые пары решили посетить парк. Но в любом случае часы Элизабет уже показывали половину девятого и больше ждать она не могла. В последний раз, взглянув на молчавший телефон и оглянувшись по сторонам, она небыстрым шагом побрела на работу.
Подойдя к прозрачной двери кафе, на которой помимо всего прочего красовалась надпись Чикаго-Стрит 226, Элизабет, увидев своё отражение, немногочисленными движениями быстро привела себя в порядок и вошла в кафе. Надев фартук и став за прилавок, Элизабет перекинулась приветствиями со своими коллегами.
Никто и слова не сказал, что она опоздала, ни у кого даже и подобной мысли не возникло. Потому что это кафе принадлежало самой Элизабет, но денег оно приносило не так много как хотелось