В шахтерском Старом Городе нет домов выше трех этажей. Под городом – шахтные выработки, и когда вырабатывается угольный пласт, снимаются крепи, идет посадка, проседает почва, кренятся дома, и их подпирают сбоку упорами из старых шахтных стоек. Египетскими пирамидами высятся горы шахтных терриконов. Медленно ползет по террикону вверх шахтная вагонетка, вот она достигла вершины, опрокидывается, и летят по склонам глыбы породы. Среди породы попадаются куски угля, и ползают по склонам горы люди с мешками, выбирают эти куски, привычно увертываются от камнепада. Неустанно, днем и ночью ползут вверх вагонетки, растет и пухнет черное чудовище – рукотворный вулкан, изрыгается наружу земное нутро, приближается к шахтерскому самострою, обступившему шахту, уже залетают во двор черные вулканические бомбы, и людям приходится уходить, бросив самодельное жилище. Как и положено вулкану, террикон дымится по склонам струйками сизого дыма, а ночью дрожащее марево тлеющего угля взмыто высоко в небо, и яркие степные звезды припали к его гигантскому конусу. Шахтерские поселения – Шанхай-город, Копай-город – окружают шахты. Глинобитные мазанки – глинобитный пол, три ступеньки вниз – лепятся друг к другу; вьются, изгибаются узкие улочки: Первая Загородная, Вторая Загородная… Десятая Загородная. Вода – в колонках, по одной на улицу, в очередь; помои выливаются тут же, засыпаются золой из печек, и все глубже опускаются в землю окошки мазанок, вот уже вровень с улицей, вот уже ниже уровня… Старый Город лишен красок, здесь не растут ни трава, ни кустарники. Тонкая угольная пыль висит над ним, проникает через окна, неистребимо осаждается на подоконниках, на только что выпавшем снеге, на вороте свежей рубашки, на душах живущих здесь людей. Он обречен на вымирание, этот старый город, и вокруг него огибающим кольцом уже строится новая Караганда – Майкудук, Михайловка, Федоровка и Новый Город, с широкими проспектами, Вузами и дворцами.
2
Василий Александрович