За грузовиками виднелось четыре танка, они на Бориса произвели неизгладимое впечатление. До этого ему приходилось видеть только подбитые боевые машины, или легкобронированную технику не на ходу, а тут огненно-стальная мощь воспринималась с сокрушительной очевидностью, ясно было, что мутантам, сколько бы их ни было, нечего противопоставить пулеметам, орудиям, броне и рвущим плоть тракам.
Наконец остановились у длинного деревянного барака, рядом с которым, под навесом, располагались три длинные лавки, установленные в форме буквы «П». Двое конвоиров остались с Борисом, показав ему жестом, что он может садиться, усевшись напротив, и уложив у ног собак. Один скрылся в бараке.
Борис удивленно наблюдал, как один из оставшихся с ним конвоиров достал из картонной коробочки белую бумажную палочку, одним концом сунул себе в рот, а другой поджег от портативного воспламенителя, и вскоре выпустил изо рта большой клуб дыма. Постепенно палочка сгорала, по мере того, как конвоир вдыхал и выдыхал дым из нее.
Прошло минут пять, конвоир бросил остаток палочки в бетонную емкость возле лавки, и в это время в дверях барака показался третий конвоир и поманил Бориса рукой. Борис поднялся и направился ко входу в барак. Там, в полутьме коридора, можно было разглядеть еще одного мужчину, постарше Кира, одетого в синие штаны, клетчатую рубашку и легкую куртку.
– Говоришь по-русски? – спросил он с едва заметным акцентом.
– Да, – ответил Борис.
– Отлично. Тут мало русскоговорящих. Пойдем, побеседуешь с местным начальством, я буду переводчиком.
Они миновали едва освещенный коридор и оказались в большой комнате, с каждой стороны которой располагались по пять незанавешенных окон. Посредине возвышался большой прямоугольный стол, на нем какие-то приборы с большими экранами, была расстелена карта, стояли чашки и чайник.
– Садись, – предложил переводчик, и сам занял один из восьми стульев.
Борис сел, конвоир прислонился к стене и поятнулось томительное ожидание. Минуло не меньше часа, прежде чем в комнату вошли и уселись за стол трое пожилых военных. Борис не имел ни малейшего представления о знаках различия старого времени, тем более, английских, но ясно было, что военные в высоких чинах, хотя бы судя по возрасту. Один из них начал что-то объяснять переводчику, тот кивал, затем обратился к Борису:
– Кто вы и откуда?
– Меня захватили люди с Готланда. Я был самым старшим из ребят в племени, мне уже двадцать пять лет. Они удивились, что я не мутировал. Среди них был поляк, Хенрик, который хорошо говорил по-русски.