и недоверчивый, ещё и сомневался, мол, откровенная авантюра. Типа – чистейшей воды. Авантюры же, как известно, зачастую и отменяют. А в данном конкретном случае речь, вообще, шла об одиннадцати с половиной годах – именно столько времени прошло с того самого первого разговора о «Гвардейской кавалерии». Сто раз можно было передумать. И даже двести пятьдесят…. Нет, не отменили. Знать, всё всерьёз. Ладно, принимается – как данность…. Теперь – о младшем лейтенанте Банкине. Сразу видно, что дисциплинирован, сообразителен, отважен и интеллектуально развит. Умеет, всё же, Вольф Григорьевич набирать эффективные и многообещающие кадры. Ничего не скажешь…. Ещё Михаил немного – ростом, чертами лица и статью – похож на брата покойного, только ростом чуть пониже, да в плечах поуже. Бывает…. А ещё на кого он похож? Ну, да. На Эрнесто Че Гевару. По крайней мере, в первом приближении. То бишь, на фотографии и портреты молодого Че, которые мне довелось видеть в двадцать первом веке. Тот же разрез и цвет глаз. Цвет и густота волос. Высокий лоб. Характерный волевой подбородок. Особенности фигуры. Рост. Возраст…. Только грушевидный персидский нос, доставшийся Михаилу в наследство от бабушки (или от прабабушки?), здорово портит общую картину. Хотя…. Хотя, может, оно и к лучшему. Из нетленной серии: – «Каждому овощу – своё время. А пластическая хирургия, как всем хорошо известно, не стоит на месте…». Этические побочные последствия предстоящей операции? Не-не, не стоит сейчас забивать голову всякой ерундой. В том плане, что до финального аккорда – ещё очень и очень далеко. Лет так пятнадцать, плюс-минус годик. Внесём ещё, Вольф Григорьевич, коррективы. Причём, существенные. И, попрошу заметить, в обязательном и непреложном порядке. Непременно и однозначно внесём…».
– Дон Андрес, вы, часом, не заснули? – прозвучал где-то рядом звучный баритон. – Ай-яй-яй. Не ожидал от вас, право слово…
– А? Что случилось?
– Ровным счётом – ничего, – благостно фыркнув, заверил Мессинг. – В глобальном понимании, я имею в виду…. Но негоже, милостивый государь, (специально приучаю вас к прилично-вычурному слогу, так модному в нынешней Аргентине), так расслабляться, теряя контроль над ситуацией. Непростительно, я бы сказал, для такого опытного диверсанта.
– Виноват. Больше такого не повторится. Слово офицера.
– Верю. Охотно верю, Никита Андреевич.… У вас имеются вопросы к…, к уважаемому сеньору Микаэлю?
– Да, всего один…. Геннадий Банкин, мой подчинённый, умел говорить голосами разных известных людей, бесподобно хрюкал, выл по-волчьи и лихо выдавал красивейшие соловьиные трели. А, вот…
– Вы, что же, полковник Иванов, сомневаетесь? – голосом товарища Сталина выдал Михаил. – В состоятельности советских спецслужб? Напрасно, честное слово. Ох, напрасно, кха-кха…, – выждав пару секунд, перешёл на голос товарища Ленина: – Правильной дорогой идёте, товарищи! Надо помочь нашим южноамериканским единомышленникам. Обязательно – надо. Всенепременнейше, я бы, кха-кха, сказал…
– Молодец,
