Отель «Пастис». Питер Мейл

и улыбнулась. У нее и вправду красивые зубы, подумал Саймон, ровные, с безукоризненными коронками, поставленными за двадцать пять тысяч долларов одним разбойником в Нью-Йорке.

      – Я знала, что самое лучшее – прийти самой. Знала, что ты поймешь.

      – Сколько?

      – Ну, затрудняюсь сказать точно, потому что еще одна-две…

      – Приблизительно.

      – Хорошо. Тридцать тысяч, от силы тридцать пять.

      Саймон подошел к бару и снова наполнил стакан минеральной водой. Взглянул на Кэролайн, закуривающую очередную сигарету.

      – От силы тридцать пять, – повторил он. – Давай раз и навсегда внесем в это дело ясность. Дом я тебе купил. Ты со своими адвокатами представила смету на его ремонт. Я с ней согласился. Ты тоже. Пока все правильно?

      – Это были всего лишь предположения…

      – Утверждалось, что это смета. А тебе известно, что такое смета, не так ли? Это определенная сумма денег.

      Кэролайн смяла в пепельнице сигарету:

      – Нет никакой необходимости разговаривать со мной, как с одним из твоих занудливых подчиненных.

      – Почему бы и нет? Ты же говоришь со мной, как с автоматом, выдающим наличность.

      – Тридцать пять тысяч для тебя ничто. Ты богач. Мои адвокаты говорят, что ты легко отделался. Они могли бы…

      – Твои адвокаты – это свора жадных, бессовестных негодяев, мухлюющих со счетами, чтобы содержать своих ублюдков в Итоне за мой счет.

      Они молча уставились друг на друга. Лицо Кэролайн исказила злоба. Дальше, если Саймон даст продолжить разговор, злоба перейдет в рыдания, а если и это не сработает, пойдут оскорбления.

      Он поглядел на часы:

      – Слушай, извини, но я ушел с заседания.

      – У тебя заседание! – передразнила она, раздраженно откинув назад волосы. – Боже, да у тебя без конца заседания. Вся наша семейная жизнь проходила между заседаниями. Я была замужем не за тобой, а за рекламным агентством, – всхлипнула она. – Если это можно было назвать замужеством. Слишком занят, чтобы взять отпуск, слишком устал, чтобы куда-нибудь пойти, слишком выдохся, чтобы…

      – Кэролайн, я все это уже слышал.

      – А теперь, когда я всего лишь хочу устроить свой дом, тебе это не нравится.

      – Мне не нравится, когда ради паршивых диванных подушечек выбрасываются на ветер тридцать пять тысяч фунтов.

      Кэролайн поднялась, со злостью сунула сигареты в сумочку и оправила юбку.

      – Ладно, попробовала. Но я здесь не для того, чтобы на меня кричали. Ступай на свое бесценное совещание. – Подошла к двери и приоткрыла ее, чтобы Лиз услышала заключительную фразу. – Будешь иметь дело с моими адвокатами.