Они проснулись с первыми лучами солнца и лежали под шелковистым покрывалом, прижавшись друг к другу. Она провела рукой вдоль его тела по старым, давно знакомым шрамам. И по новым.
– Как тебя зовут? – прошептал Кассад.
– Тшшш, – прошептала она в ответ, и ее рука скользнула ниже.
Кассад уткнулся лицом в ароматный изгиб ее шеи и почувствовал, как напряглись ее груди. Ночь бледнела, превращаясь в утро. Ветер нес на голые стены то ли песок, то ли снег.
Они любили друг друга, спали и снова любили. Встали они около полудня. Она принесла Кассаду нижнее белье, серую куртку и брюки. Все это сидело на нем идеально. Носки из губчатой ткани и мягкие ботинки тоже оказались впору. Она оделась в такой же костюм, только цвета морской волны.
– Как тебя зовут? – спросил Кассад, когда они вышли из здания с разрушенным куполом и зашагали по мертвому городу.
– Монета,[14] – ответила его мечта. – Или Мнемосина. Как тебе больше нравится.
– Монета, – прошептал Кассад, глядя на поднимавшееся в лазурном небе маленькое солнце, – это Гиперион?
– Да.
– Как я приземлился? На парашюте? Или там было тормозное поле?
– Ты спустился на крыльях из золотой фольги.
– Странно, что я уцелел. Я не был ранен?
– Был. Но твои раны вылечили.
– Как называется это место?
– Град Поэтов. Его покинули более ста лет назад. За этим холмом находятся Гробницы Времени.
– А катера Бродяг, которые за мной гнались?..
– Один сел неподалеку. Повелитель Боли сам займется его командой. Два других приземлились чуть подальше.
– А кто это, Повелитель Боли?
– Пойдем, – сказала Монета.
Сразу за вымершим городом начиналась пустыня. Струйки пыли текли по мраморным плитам, наполовину занесенным песком. К западу от города Кассад заметил десантный катер с открытыми люками. Установленный на упавшей колонне термокуб выдал им горячий кофе и свежие булочки. Они ели и пили молча.
Кассад тем временем пытался вспомнить легенды о Гиперионе.
– Повелитель Боли – это Шрайк, – сказал он наконец.
– Конечно.
– Ты отсюда… из Града Поэтов?
Монета улыбнулась и медленно покачала головой.
Кассад выпил кофе и отставил чашку. Его не покидало ощущение, что все это происходит во сне, ощущение куда более острое, чем во время всех предыдущих модельных тренировок. Но кофе приятно горчил; лицо и руки чувствовали тепло солнечных лучей.
– Пойдем, Кассад, – сказала Монета.
Они пересекли море холодного песка. Кассад поймал себя на том, что время от времени поглядывает вверх, в небо: «факельщик» Бродяг мог в любую секунду расстрелять их с орбиты. Внезапно он понял, что этого не случится.
Гробницы Времени лежали в долине. Невысокий обелиск излучал мягкое сияние, а