– Бесполезно. Ничего не смог сделать. Думаю, Грейнджер по какой-то идиотской причине травил собаку газом, но при этом надышался сам: смерть просочилась через дверь.
– Вот и поделом, – буркнула Киппи. – Вселенская справедливость.
Вабишевски ничего не ответил.
Киппи Гимм обернулась и посмотрела на гараж с недвижной грудой одеял и золотистого меха. Уже слышна была сирена приближающейся «Скорой». Гимм провела рукавом по глазам и… чего-чего?.. Там что-то шевельнулось.
– Вабс, – выдохнула она, хватая напарника за плечо. Тот резко обернулся и посмотрел в направлении взгляда Киппи. – О-па. Что за чертовщина?
Сначала было ощущение, что это игра теней. Сама импровизированная подстилка, казалось, извилисто подергивается, но вот картина стала четче: из кучи одеял выпутался одинокий щенок и, повалявшись на боку, кое-как поднялся и заковылял к подъездной дорожке, приближаясь на четырех шатких лапах к полицейским.
Невероятно. Просто отвал челюсти.
Киппи быстрыми шагами подошла к гаражу и присела на корточки, встречая приближение песика.
– Все в порядке, медвежка, – шепнула офицер Киппи Гимм, протягивая руку.
Песик робко лизнул полицейский палец. Гимм взяла щеночка на руки.
– Медвежка, все в порядке, – повторила она, почесывая его за ушами. – Все будет хорошо.
А тут и «Скорая» подъехала.
Глава 3
– Мейс, та дама из полиции все звонит и звонит. – Пол Льюис руководил Чикагским центром по контролю и уходу за животными. – Говорит, что очень загружена по работе, но возьмет того золотистого ретривера, если никто другой не изъявит желания.
Я в ответ кивнул.
Пол не унимался:
– Я сказал ей, что сегодня к нам зайдет заклинатель собак.
Я посмотрел с осуждением:
– Пол, я тебя заклинаю: перестань меня так звать.
Мы с ним вращались на одной орбите собаководства. У меня была школа дрессировки собак, и, наверное, половину моего дохода составляла работа на город.
– Да перестань. Это облекает тебя ореолом таинственности.
– Ага. В форме кондома.
– Не скромничай.
– Так что там, черт возьми, произошло? – спросил я, до этого получив на телефон лишь сжатую информацию о жестоком обращении со щенком ретривера.
Пол протянул мне распечатку скана:
– Вот. В основном это от женщины, которая жила в таунхаусе, ну и, конечно, из полицейского протокола.
На листе было с полдюжины разномастных абзацев. Наблюдая за презентациями Пола в «Пауэрпойнте», я знал о его страсти к подчеркиванию слов и фраз. Если же он был в ударе, то выделял жирным шрифтом, курсивом и подчеркиванием целые предложения – да что там предложения: целые абзацы. Ну а после двух чашек крепкого кофе начинал малевать стрелки-указатели размером с Эверест. Сегодняшняя инсталляция включала обилие жирных шрифтов, но лишь с небольшим количеством