Позади меня деликатно кашлянули. Йосеф напоминал мне, что пора уходить, пока меня не вышвырнули.
Я покинул дом через черный ход. Само собой разумеется.
10
– Нет, – отрезал Джелем. – Категорически нет. Это невозможно.
– Да почему, черт возьми?
Мы сидели за столиком. Обдумывая мои слова, Джелем надолго приложился к латунному мундштуку шланга, соединенного с общим кальяном. Поначалу с нами сидело еще двое, но вскоре после моего прихода Джелем сказал им пару слов, и они пошли искать новое место. Остальные завсегдатаи внимали сказителю, который сидел в своем тесном алькове и для пущего эффекта то и дело ударял в пол латунным клинком.
Мы находились в уличном кафе в кордоне Раффа-Наир, джанийском районе Илдрекки. Помещение было наполнено серо-голубой дымкой, которая приглушала солнечный свет, вливавшийся через арочный фасад. Внутри стояло с десяток низких столиков, окруженных истертыми напольными подушками. Каждый был оборудован кальяном с тремя-пятью кишками без мундштуков. Посетители брали мундштук напрокат или приносили свой, как Джелем, и оплачивали дым по своему вкусу. Еще здесь был широчайший выбор вин, чая, кофе и сиканджубина, а также выпечки и блюд, которые ели руками и до которых были так охочи джанийцы на исходе ночи и на заре нового дня.
Джелем, в отличие от меня, выглядел свежим. Его полотняный бешмет и штаны были накрахмалены, на шерстяной безрукавке – ни пятнышка, щеки поверх бороды и горло чисто выбриты. Нет, это не означало, что он не бодрствовал всю ночь, однако судить об этом по виду не удавалось. Он воплощал джанийское самодовольство.
Что бесконечно бесило меня.
– В настоящее время возвращение в Джан для меня… неблагоразумный поступок, – молвил он наконец.
– Рискованный?
Джелем поднес ко рту мундштук.
– Смертельно опасный? – не унимался я.
Вода забулькала, и Джелем втянул дым. Мрачное выражение стерлось, но не вполне.
– Что-то между, – ответил он после паузы.
– Возможно, я сумею…
– Нет, ты вряд ли сумеешь, – перебил Джелем. – Но я ценю предложение. Это джанийские дела: политика, семья, магия – очень запутанные. Не думаю, чтобы ими обременился имперец, – не говоря о том, чтобы понять.
– Тем не менее, – настаивал я, – может быть, ты малость просветишь меня, раз уж я все равно там окажусь. – Я взял еще печенья. – Видишь ли, мне неохота накосячить и натворить бед похуже, будучи простым имперцем и не разбираясь в местных порядках.
Джелем фыркнул. Я знал его много лет. Для меня он всегда был джанийским Ртом, временным пропуском в Закур, сборщиком сведений и чертовски хорошим игроком. Иногда он бывал даже другом. Но все это время он ни разу не то что не открыл – не намекнул на причины, по которым жил среди исконных врагов своей родины. О да, конечно, слухи ползли – убийство, придворные интриги, тайная связь с наложницей деспота, – но все они