Стол был пустым, мне даже чаю не налили. Впрочем, и обычных предметов, как то: сахарница, вазочка с вареньем, баночка кофе, кружки хозяев – на нем тоже не было. Такое ощущение, что, пока я снимала плащ и полусапожки, она быстро убрала с кухни какой-то компромат, для которого и освободила перед тем все пространство. А теперь смотрит на край столешницы, чтобы я не поняла обмана по ее глазам. Чушь, опять сочиняю… Эта тетка настолько обыкновенная, она просто как анекдотичная зарисовка к быту совкового периода, туда же отлично вписывался и интерьер кухни с прихожей (в других местах квартиры мне пока не удалось побывать). Ну не может она быть шпионом или агентом ФСБ.
– Что вы имеете в виду? – подгоняла я хозяйку. А то я уже сюжет шпионского боевика-триллера почти успела придумать, а она все молчит. Сказала «А», говори и «Б».
– Таскалась она все сюда… Уж месяца два или три будет. – Я ойкнула. Надеюсь, что незаметно для нее. В голове билось: «Три месяца?! В смысле?! Она же пару дней только назад приехала, чтобы написать статью!» – Все к мальчику моему клеилась, – продолжала тем временем тетя. – Девочка из провинции. Вы не подумайте, – я нахмурилась на слове «провинция», и вот это она уже заметила, – я не питаю иллюзий. Я знаю, где я живу. Дом, как говорят, престижный, но сами понимаете, что картинка внешняя и то, что внутри – разные вещи. Мы простые небогатые люди, мужа нет у меня. Да и Питер не Москва, все деньги там у них, – кивнула она почему-то в сторону окна. Только потом до меня дошло, что оно выходит на юг. – Но есть такой стереотип о провинциалках, вот эта девочка из таких. Хотя говорит правильно, ударения все правильно ставит, и словечки умные использует, это я не спорю.
– Она журналист, – вступилась я за приятельницу. Слово «журналист» прозвучало с преувеличенной гордостью. Впрочем, зачем я вру сама себе? Вовсе не за Светлану я сейчас заступилась. За свою мечту.
Она немного помолчала, затем легонько кивнула. Будто слишком сильное качание головой могло расцениваться как комплимент врагу, но и от правды отступить нельзя.
– Дело даже не в том, кто как говорит и откуда родом. Про таких, как она, говорят «провинциалка». Деловая, цепкая, хитрая.
Дальше я слушала про провинциалок и мою соседку. Речь женщины так и строилась в дальнейшем из лаконичных, рубленых фраз и простейших слов. Вот вам и культурная столица. В то же время глупо ожидать, что в двадцать первом веке кто-то будет разговаривать как персонажи «Войны и мира».
– А при чем здесь ваш сын? – вернула я ее к насущному. Видно, что с целеустремленными молодыми девушками у женщины свои счеты. Вероятнее всего, одна из таких и стала причиной отсутствия у нее мужа.
– Ой, а Петя мой… как бы это… Немножко неразвитый. Но очень добрый, – быстро добавила она, будто я собиралась тут же казнить ее отпрыска за то, что он «неразвитый», и она хотела смягчить приговор. – Доверчивый. Она повиляла перед ним, – женщина тут