– Паршивая водка, – сморщился мединструктор, – лучше моего спирта ничего нет. – Бурилович то ли еврей, то ли белорус. Возможно, это одно и то же: его родители, скорее всего, в равных долях внесли свой вклад в наследственность отпрыска.
– А чёго ж не прынис? – Грищенко разбил вкрутую сваренное яйцо о свой лоб.
– Что же я должен «Охотничьи» курить? – подвыпивший и несколько расщедрившийся Бурилович бросил на стол пачку «Маrlboro».
«Охотничьи» – жутко крепкие сигареты, выдаваемые каждому защитнику Родины в количестве пятнадцати пачек на месяц. (Некурящие получали две пачки рафинада). Вольнонаемные немцы, работающие в воинской части, охотно покупали у солдат «термоядерное» курево, впрочем, как и хозяйственное мыло, обмундирование, бензин, солярку. Оружием тогда не торговали – любили Отечество и верили в идеалы социализма.
Выпили ещё. Грищенко порезал штык-ножом селедку и вытер лезвие тыльной стороной ладони, которую затем с удовольствием облизал. Селедка могла бы стать деликатесом, если бы не была столь обычна. Я с удовольствием закурил «Маrlboro», – вся концепция удовольствий и искусства зиждется на контрастах, – и посмотрел на постер обнаженной красавицы, прикрепленный к внутренней стороне шкафчика каптера. В моем взгляде, скорее всего, легко читалось ничем не прикрытое вожделение.
– Соскучился? – Бурилович кивнул в сторону грудастой жеманницы. – Могу организовать культпоход к подобной особи, – он затушил окурок о край пепельницы. – Блюменштрассе, 19, – побаловал разъяснениями ефрейтор. – Там живет очаровательная фройлен Эльза, девушка не очень тяжелого поведения. Стоит добавить, что мединструктор был замечен в притязаниях не только к отечественным женам офицерского состава, но и приударял, – по его рассказам, успешно, – за белокурыми веймарскими нимфами.
Вскоре мы достигли вершины опьянения, в котором у людей, как правило, отсутствуют границы здравого смысла и реализуются бредовые идеи. Нам же предложение Буриловича – идти к немецкой проститутке – казалось, если делом не обычным, то, во всяком случае, вполне реальным.
Через дыру в заборе, отполированную тысячами тел, таких же самовольщиков, мы покинули расположение части и по тропинке, ведущей к окраине города, нетвердой походкой устремились к заветной цели.
Мысль зайти в гаштет и выпить пива никому не показалась лишней.
С хмурым деланным равнодушием немногочисленные посетители заведения взирали на нас. Вообще-то местное население относилось к русским военным неплохо, но за холодной и пустой приветливостью скрывалась вполне реальная настороженность, ибо они знали то, что знать необходимо, проживая рядом с воинской частью.