С течением времени я стала замечать, что я действительно живу, убивая людей. Я чувствовала всё, что только можно, отнимая чужую жизнь. Я пыталась избавиться от этого, понимая, что это не очень хорошо с моральной стороны. Внутри меня была целая битва двух сторон, той, которая не хотела продолжать пачкаться в крови, и той, кто мстил, таким образом, моим обидчикам.
– Как же ты справилась с этим?
– Просто стала приглушать моральную сторону в моменты убийств. Эти люди, они все не давали мне спокойной жизни, не проявляли ко мне тёплых чувств, не показывали мне другой жизни, за что и поплатились. Пару раз меня даже пытались изнасиловать, но через двадцать минут у них уже не было половых органов на привычных местах, они были у них в заднем проходе или во рту.
После этого убийства я пять лет скрывалась в других городах. Я продолжала ощущать ненависть окружающих ко мне, а потому смерти прекратились. А потом меня поймали. И привели сюда.
Они промолчали пару минут, пока святой отец не вышел. После него из маленького помещения вышла девушка. Её тут же заковали в наручники и вывели из церкви, направившись прямиков в суд.
По решению судьи, девушку должны были наконец-то убить. Так было лучше для всех, включая заключённых, которых она могла убить только одним пальцем. Стоило солнцу сесть за горизонт, как прозвучали выстрелы, которые говорили о том, что её больше нет.
Святой отец поутру получил странный дневник, лежавший на пороге церкви. Изучив записи, он понял, что это дневник принадлежал той самой убийце. На последней странице был стих:
Люди – существа страшнее смерти,
Они все слепнут от ненависть
По отношению к невинной душе,
Которая злобы и тьмы окружающих отражение.
Её винят в грехах общества,
Что отвернулось от здравого смысла
И возненавидело оно дитя,
Рождённое из ошибки, которую совершила её родня.
Они убьют всю любовь, оторвут мечты крылья
Обращая ребёнка в монстра, что живёт их же убивая.
Нет существа страшнее на свете,
Чем то, что величает себя самым разумным на планете,
Что живёт в лучах своей гордыни
И ненавидя всё, что перед ним не встанет на колени,
Особенно, если это другой человек,
Которого, чужая ненависть в чудовище обратило на век.
И платой за это станет жизнь людская,
Которая в когтях ненависти крайне хрупкая.
Только после прочтения стиха святой отец заметил тем в окне, которая пошевелилась, стоило мужчине её заметить. Он посмотрел на то витражное окно, но неизвестный тут же скрылся.
Милая маска садиста
В допросной комнате в наручниках и в компании трёх вооружённых военных сидела странная девушка лет двадцати с жуткой улыбкой во все 32 зуба и безумным взглядом. Её глаза бегали по комнате, задерживаясь