Преступление Галилея, или Оболганный Аристотель. Павел Айдаров

большое множество противников, для которых движение Земли было крахом их мировоззрения. Вместе с тем Галилей к тому времени уже заслужил дурную репутацию из-за своего задиристого характера, и его очередное новшество многие воспринимали как очередную «задиру». А потому было немало тех, кто вообще всерьёз не воспринимал изложенное в «Звёздном вестнике». К таковым относился и профессор Кремонини, которого историки науки сделают чуть ли не символом перипатетической глупости – только из-за того, что тот отказывался смотреть в галилеев телескоп. Кремонини, бывший друг Галилея, говорил, что хорошо его знает, а потому всерьёз к нему и не относится. А вот, к примеру, что писал один из представителей знаменитого в то время семейства Фуггеров:

      «Что касается Галилеева эфирного вестника, то он уже давно попал мне в руки, и, так как он представляется чистейшей болтовнёй для людей, сведущих в математике, или бахвальством, явно лишённым каких-либо философских познаний, я не посмел направить его Вашему королевскому величеству. Этот человек сие понимает и наряжается, подобно ворону у Эзопа, в чужие перья, которые он заимствует тут и там, чтобы себя украсить…» (цит. по: 6, с. 46).

      Галилей же объяснял неисчислимое множество противников исключительно завистью. Спустя тринадцать лет он напишет:

      «В моем „Звездном вестнике“ было приведено множество удивительнейших открытий на небе. Казалось бы, они должны были бы обрадовать всех любителей истинной философии. Но едва лишь „Звездный вестник“ вышел из печати, как со всех сторон стали появляться люди, обуреваемые завистью к тем похвалам, которые снискали мои открытия» (3, с. 15).

      Однако списать на зависть все причины ненависти к Галилею отнюдь нельзя. Помимо недоверия к самому Галилею, доминировали ещё две причины, становившиеся основой критики: с одной стороны утверждалось, что оптические линзы не заслуживают доверия, а с другой – возник вопрос о противоречии коперниковской системы Священному Писанию, и этот вопрос, главным образом, поднял Лудовико делле Коломбе в своём трактате «Против движения Земли»13, где, впрочем, имя Галилея не упоминалось.

      Чтобы иметь более наглядное представление о развернувшейся полемике, посмотрим сначала на те основные аргументы, которые имелись у Галилея, и которые вроде бы можно было истолковывать в пользу коперниковской системы. Галилей увидел в телескоп, что поверхность Луны имеет неровную, гористую поверхность, в то время как многие считали, что она совершенно гладкая. Это было лишь одно из господствующих мнений. Его раскритиковывал ещё Леонардо да Винчи, у которого мы находим и другие распространённые в его время представления о поверхности Луны: что Луна состоит из частей более или менее прозрачных, что она имеет разнообразие плотности и редкости. Сам же он ошибочно считал, что Луна состоит, подобно Земле, из суши и воды, при этом светит отражённым светом вода, а суша свет не отражает, чем и объясняется наличие на Луне тёмных пятен (4, 536—539). Вопрос о структуре поверхности Луны тесно связан с вопросом её свечения, отражения солнечного