– Кто мой отец, Авенира? – задал он вопрос, и я впервые услышала, что он зовет меня не «мама», а по имени.
Я невольно нахмурилась и Тарон опустил глаза. Затем положил на мою руку свою ладошку и сказал:
– Я все понимаю. Знаю, что какие-то жизненные обстоятельства заставили мою родную маму привести меня сюда. Я тогда уже знал и все понимал. Не знаю, как тебе объяснить…но я помню каждую минуту своей жизни начиная с того самого момента, как мне исполнился месяц…ну а с виду год. Помню Летицию, Дамаску. Все помню. И знаешь, странно так. Я сразу принял то, что меня приведут к тебе и очень ждал встречи с тобой. Словно ты и правда моя мама на самом деле. Может это потому, что Летиция особо не проявляла ко мне интереса как к своему сыну и все восполняла Дамаска. Но тогда, стоя перед тобой, я думал лишь о том, как мне повезло, что меня отдают тебе.
Услышав это, я едва не разревелась.
– Но, – продолжил Тарон, – я хочу понимать, почему не могу видеть своего отца. Он же ничего плохого не сделал ни Летиции, ни тебе, ни вообще Махаону. Он не Валдар, который столько крови повыпил из жителей этих земель. Он лично ничего не сделал ведь, а меня ему не показывают. Почему?
Я молчала пару минут, рассматривая мальчика и понимая, что у меня просто нет ответа на этот вопрос. Да и что за ответ я могла дать? Что мы, ведьмы, решили оторвать его от отца в надежде на то, что он, Тарон, вырастет идеальным оружием в борьбе с стригоями? Хороши, ничего не скажешь.
– Твоя мама боялась о твоем будущем, – наконец произнесла я. – Твой отец – могущественный стригой и Летиция прекрасно понимала, кого он вырастит из тебя. Поэтому твоя мама и отдала тебя мне, желая, чтобы ты вырос хорошим. Я не говорю, что твой отец плохой, нет. Но стригои несут смерть нам… и мне, и Летиции не хотелось бы, чтобы ты…нес ее тоже.
Тарон молчал какое-то время, наблюдая за колышущимися ветвями ивы, затем повернулся и спросил:
– А он ведь может не пить кровь…Он же Аристократ. Линия крови обращенных, идущая от чистокровных…он же может жить так же, как и вы? Или это сказки все?
– Не знаю, Тарон, – погладила я мальчика по плечу. – Говорят, что это так. Но чтобы жить так, как ты говоришь, нужно стремление самого стригоя к этому. И есть ли оно у твоего отца? На этот вопрос сама Летиция ответа не знала, поэтому и пошла таким путем, отказавшись и от жизни, и от тебя, дабы не губить других.
– Я научусь! – уверенно проговорил Тарон, вздернув свой подбородок. – И когда вырасту, то покажу всем стригоям, что главное – свет внутри тебя, и даже если ты стригой, ты всегда можешь выбрать правильный путь.
– Горжусь тобой, – улыбнулась я, в глубине души испытывая некую жалость к маленькому мальчику, которому навязывала какой-то иной путь, не тот, по которому