Я посмотрела сквозь неё: всё равно я не смогу ей объяснить, что я «не не стала», а нечего мне читать было, что от бьющего в глаза света мозг мой почему-то отключился и отказался работать, и что раз это случилось, выключиться мне лучше всей, самой, целиком, раз и навсегда.
– Мне надо наверх.
– В туалет? Так он внизу, пошли, провожу тебя.
– Мне не надо в туалет, мне наверх надо.
– Зачем, Алина?
– Надо, – упрямо повторила я.
– Зачем? – она схватила меня за руку и, больно сжав, снова повторила: – Зачем?
Мне надоело ей сопротивляться, и я безразличным тоном выдохнула: – Там окно выше.
Она почему-то сразу догадалась зачем мне окно и тут же начала кричать:
– Ты что, с ума сошла? Как ты можешь?! Это ерунда всё! Ты слышишь меня? Ерунда! Плевать, что ты ничего не рассказала, в следующий раз расскажешь! Выбрось из головы все дурные мысли! Ну испугалась, забыла слова, ну и что? Я тоже когда-то всё забыла, и двойку однажды тоже на экзамене получила. Потом пересдала, и дальше продолжила учиться. Это ерунда! Ты меня услышала?
– Я Вас подвела, – едва слышно прошептала я, недоумевая, почему она вместо того, чтобы ругаться на меня, кричит о том, что мой фееричный провал это, можно сказать, пустяк.
– Да, подвела, – согласно кивнула она, – но это не та причина, чтобы искать «окно повыше»! Понятно тебе? Ты ведь сделала это не нарочно, я сейчас вижу, что не нарочно. Ты просто испугалась. У всех бывают срывы, к этому надо относиться, как к естественному этапу на пути совершенствования. Много народу, ты девочка впечатлительная, вот и испугалась немного. Мы позанимаемся с тобой, ты будешь чаще выступать и со временем перестанешь так бояться. Пойми, провал это повод понять в чём ты допустила ошибку и начать заново, с нуля, но с новыми знаниями о том, что вызвало этот провал, начать, чтобы в следующий раз победить. Всё! Успокойся! Пошли, тут буфет есть, я тебя чаем с булочкой угощу.
Она за руку отвела меня в буфет, усадила, купила нам чай и булочки и мы долго-долго там сидели. Потому что есть я практически не могла.
Когда я нервничаю у меня происходит спазм, и я не могу ни есть, ни пить. Накормить меня всегда была проблема. Если мне что-то не нравилось, я это никогда не ела. В детском саду с этим пытались бороться, вливая и впихивая мне еду насильно, но это лишь усугубляло ситуацию. Даже сейчас я осознанно не могу этому противостоять, этот спазм надо переждать, и он пройдёт сам по себе, когда я успокоюсь. Поэтому я крутила в руках чашку с чаем и прикасалась к ней губами, но не пила.
Нелли не торопила меня. Она выпила свою чашку чая и съела булочку, но когда я, поблагодарив, предложила ей уйти, отрицательно покачала головой: не уйдём пока не поешь.
– Я не могу сейчас есть, – тихо проговорила я.
– Понимаю. Сможешь, когда окончательно успокоишься, я тоже когда-то такой была, поэтому знаю. Сиди, думай о хорошем, расслабляйся. Пойдём, когда съешь хотя бы кусок булки, – она встала и принесла себе ещё чая. А