– И это она говорит мне! Понимаете – мне! Человеку, которого несколько раз штрафовали за превышение и даже отбирали права! – бурчал Тим. Впрочем, по нему было видно, что он явно восхищен своей спутницей жизни. Скорость они действительно любили оба – так же сильно, как ненавидели московские пробки. Именно поэтому Антон никогда не соглашался ездить с ними ни в Красногорск, ни ещё куда-либо за город на одной машине.
Однако сегодня мы ехали молча. Может, ещё и потому, что за руль автомобиля Марго уселся Тим. У меня это, как ни странно, вызывало досаду. Сейчас бы я не отказалась от его привычных высказываний недовольств и комментариев. Даже вроде того, что друг ляпнул в прошлый раз («тот стрёмный водила пропустил тебя, детка, потому что увидел твой зачетный вырез меж сисек!»). Чего угодно, любую дрянь – лишь бы он не молчал. Только теперь я по-настоящему поняла, как же это здорово отвлекало в стрессовых ситуациях и помогало не воспринимать всё слишком серьёзно.
Но Тим сейчас явно был занят обдумыванием чего-то важного. Один раз я увидела, как он переглянулся с Марго – взгляды и едва заметные кивки, которыми они обменялись, говорили о некоем консенсусе. Наверное, супруги заранее договорились, как и о чём будут с нами беседовать. У меня на основании сегодняшнего наблюдения за Тимом уже имелись кое-какие догадки, и тем не менее я пока отказывалась это признавать. Всё казалось слишком фантастическим и нереальным, как будто мы герои голливудского экшена, так похожего на те, которыми всегда засматривался мой друг. И сегодняшний ужас только усиливал подобные ощущения. Что касается Антона, то он, человек тоже далеко не глупый, успел даже тихо озвучить мне свою догадку. Но я только попросила подождать до нашего приезда домой.
Судя по маршруту, туда, в Коммунарку, мы и направлялись – Тим, как обещал, вёз всех к нам с Антоном домой.
Когда мы остановились в пробке перед светофором, Тим, обернувшись так, чтобы окинуть взглядом всех пассажиров, нарочито-весёлым тоном спросил:
– Ну и чего сидим, притихли?
Антон издал звук, который можно было трактовать и как недовольство, и как усмешку.
– Настраиваемся на худшее.
Тим шумно вздохнул.
– Настраиваться нужно не так, а с помощью душевных обезболивающих.
– Где-то я это слышал… Только не говори, что снова собираешь траву! – подскочил вдруг мой муж.
– Которую ты тоже у меня таскал, ай-ай. Нет. Да расслабься, Антоха! Ни коноплёй, ни дурманом по сей день не балуюсь. Впрочем, что мы об этом? Выпьем же лучше сейчас хороо-шего такого спиртного! Я точно знаю, дружище, у тебя оно есть.
– Посреди рабочей недели? – застонал Антон. – Не думаю, что это хорошая идея.
Спустя тридцать с лишним минут, мы все сидели в нашей гостиной – просторной комнате, окна которой выходили на общий со спальней балкон. Всю стену справа от двери занимала горка из тёмного дерева, а слева стояло кресло и диванный