– Здорово, други! Чай, не ждали?!
– Куда там… Еле как дождались, – в тон ему съязвила Яга, наблюдая, как снижается Гордея. Прежде чем опуститься на поляну, драконица сбросила на траву свою поклажу. Тюк дёрнулся и заголосил высоким женским голосом.
– Эй, а кто это у вас там? – удивилась Лея, подходя поближе и с любопытством разглядывая тюк.
– Неужто на старости лет девиц похищать взялся, Змей? – подкузьмил Кощей побагровевшего Горыныча. – Да ещё и Гордею в пособницы сманил… Нехорошо!
– Ты.. Это… Брось! – обиделся Змей. – Для вас же старались. Ну-ка, милая, покажи, какую птичку поймать удалось.
Гордея цапнула зубами край тюка, встряхнула, словно половичок… и на землю, ругаясь на своём наречии, вывалилась Шамаханская царица собственной изрядно помятой персоной.
– Шакалы! Да я вас! Да я вам! – красивое личико шамаханки до неузнаваемости исказила злобная гримаса, с пухлых губ врывались вереницы проклятий и по-восточному витиеватых ругательств.
– А ну, цыц! – вроде и негромко произнесла Баба Яга, однако подействовало. Шамаханка закрыла рот… снова открыла… Из прекрасных глаз бурными потоками полились слёзы.
– Пощадите! Не убивайте! – сменив тактику, пленница пала на колени и заломила руки. Углядев Прохора, она ткнула в него указующим персом и вскрикнула:
– Вот же злодей! Это всё он придумал, он! Не виноватая я!
– Он сам пришёл… – шёпотом добавила Лея, разглядывая шамаханку. Стас заметил, что глаза у рыжей ведьмы нехорошо сузились. О том, какие препоны чинила ему восточная красавица, стремясь остановить архимага на дальних подступах к Кощееву замку, он рассказал магичке сразу. А о том, какими методами действовала при этом, Лея догадалась и сама… Архимаг немного напрягся, готовый остановить боевую подругу, если та решит свести счёты. Но нет: смерив шамаханку презрительным взглядом, магичка отвернулась. Стас услышал, как она тихонько ворчит себе под нос:
– Даже зверя любимого не пожалела… А как жар загребать, так чужими руками…
В это время Мухомор, узрев свою нанимательницу и убедившись, что ради спасения собственной ухоженной шкурки она готова прозакладывать его, дублёную да битую, взревел дурниной:
– Это как же, с больной головы да на здоровую?! А кто мне наказал обличье ведьмы рыжей принять, в тварь энту пальнуть да рог отломать?! Кто заклятье наложил, чтоб я мышкой-норушкой в терем пробрался да обратно прошмыгнул?!
– Не верьте ему, люди добрые! – немедленно взвыла шамаханка. – Мне, мне верьте!!!
– Пошли подельнички друг дружку мочить, – насмешливо произнёс Серый Волк. – Ладно, эта хоть баба, спрос невелик, всё переиначит, виновата – плачет…
Почувствовав на себе сразу три возмущённых взгляда: Леи, Синеглазки и Любавы, Серый замялся, кашлянул и свернул в другую сторону: – Но этот-то… Прошка… И человеческий род позорит, и волчье племя…
– Ну, что ж, – Яга вышла вперёд, оглядела