– Здравия желаю, гражданки! В чем дело? – спросил он с недоумением.
Тетка Василиса нахмурилась.
– Мы кур для варева принесли. И поговорить хотели.
– Я – политрук роты. Выношу благодарность за сознательное отношение к армии. А разговорчики – это в другом месте…
По ироничным взглядам бойцов Ефросинья поняла, что этого командира не очень уважали. Нечто отталкивающее было в его грубом лице, в голосе, в жестах длинных рук. Ей стало еще неприятней, когда уловила на себе навязчивый взгляд.
– Как вас зовут, девушка?
– Зачем это? – осадила Ефросинья.
– Вопросы задавать буду я, политработник Калатушин…. В нашей роте не хватает санинструкторов. Если вы патриотка и любите Родину, то в этот трудный час обязаны встать в ряды РККА. В моем лице вы найдете наставника. Серьезно подумайте над моим предложением…
Солдаты почему-то стали подниматься на ноги и вытягиваться. Ефросинья заметила за плечом политрука твердо шагавшего по берегу военного с шевроном на рукаве и «шпалой» в петлице, сопровождаемого двумя молодыми офицерами и усатым старшиной с полевой сумкой через плечо. Ефросинья догадалась, что это и есть ротный командир. Его, по всему, тоже заинтересовало появление хуторянок. Расслышав последние фразы политрука, подходя, он спросил:
– Кадровые вопросы решаете, Егор Степанович?
Комиссар обернулся, неприятно меняясь в лице. Узкие губы его стянулись в ниточку. Он наигранно помолчал и не к месту ответил официальным тоном:
– Провожу разъяснительную работу среди населения.
– Ну, и как?
– Жду ответа от этой девушки, товарищ капитан.
– Думаю, напрасно, – бросил командир и улыбнулся пожилой казачке. – Каждый должен заниматься своим делом.
– Мы делаем общее дело. Сейчас у всех одна задача – разгромить фашистов! – возразил политрук и с суровым видом ретировался обратно, в спасительную тень дерева.
– Рта не дал открыть… – проворчала тетка Василиса, метнув взгляд в спину уходящего. – Мы с доброй душой, а он шипит, как змей…
Капитан был видный собой: подтянут, чернобров, с короткой щетиной на лице, с уставшими и как будто опаленными большими темными глазами. Узнав в чем дело, он позвал кашевара, и когда тот принял кур и удалился, благодарно пожал женщинам руки:
– Я из станицы Старопавловской. Терский казак. Ивенский Александр Матвеевич.
– А меня Герасимовной зови. А это – Фрося. Вот хорошо, что ты нашенский. Вчера по хутору немцы пылили, а ноне вы зашли. Просвети нас, дорогой человек, что к чему. Чего ждать?
– Сам не знаю. А врать не хочу. Фронт не устоялся. Враг наседает. Приказ дан держать возле вашего хутора оборону. На южном берегу, где мастерские.
– Небось, возле переправы?
– Так