– Сергей, вернись! Выпусти меня!
Я снова рванула веревку.
Проклятый Горчаков! Крепко связал. Еще и к железному крюку в стене пещеры прицепил. Маньяк. Как я сразу не поняла, что он сумасшедший? Все эти разговоры о масонах, магии и прочей дребедени – отчего они не показались мне подозрительными? Почему я вообще не приняла всерьез его внезапное увлечение? Или оно не было внезапным?
Веревка неохотно поддалась. Еще немного… Совсем чуть-чуть. У меня получится…
Тихое шипение, раздавшееся в каменном коридоре, заставило замереть и беззвучно выругаться. Не успею. Я не успею…
Время замерло. Внутри вспыхнуло дикое желание жить, руки рванули веревку, в плече что-то хрустнуло, но я даже не обратила внимания на прострелившую тело боль. Рывок, еще один, альпинистский крюк со звоном упал на пол пещеры, освобождая меня из плена, я потянулась за ним, и тут раздался грохот взрыва, а меня откинуло в гулкую темноту. Она была страшной. Такой страшной, что я закричала. И кричала долго, пытаясь вырваться из призрачных ледяных объятий.
– Нет! Прочь! Не трогайте меня! Не трогайте…
– Алессия! Проснись.
Чьи-то руки обнимали меня, а я отбивалась и от них, и от темноты, и от кишащих в ней чудовищ.
– Уйдите! Не прикасайтесь ко мне!
– Тихо, все хорошо, это просто сон, – убеждал меня кто-то, а я никак не могла выбраться из ожившего кошмара. – Успокойся. Ты в безопасности.
В безопасности? Как бы не так! В этом мире нет такого понятия. По крайней мере, для меня.
Я рванулась, пытаясь выбраться из страшной темноты, и зарычала от бессилия, когда поняла, что ничего не выходит.
– Ваэрти саро, – прозвучало прямо у меня над ухом, и тьма неожиданно отступила, а чудовища растворились, выпустив меня из своих бестелесных лап.
По щеке пробежал прохладный ветерок.
Я открыла глаза и наткнулась на горящий взгляд синих глаз. Абьери. Это был он. Нависал надо мной, удерживая в своих объятиях, и смотрел так, будто пытался прочитать мои мысли. Его длинные волосы рассыпались по плечам, распахнутая рубашка обнажала смуглую грудь, и мне неожиданно захотелось провести ладонью по гладкой коже, прижаться всем телом и хоть на миг забыть ужас своего прошлого и настоящего. Снова почувствовать себя живой. Снова почувствовать себя женщиной.
Самое неподходящее желание из всех, какие мне доводилось испытывать. Нашла же время для слабости!
Я резко повела плечами, высвобождаясь из чужих объятий, но в душе продолжала дрожать тонкая, незнакомая струна, и меня тянуло обратно – в тепло крепких рук, к сильной и надежной груди, к уверенному свету ярких глаз, напоминающих неподвижный маяк в разбушевавшемся