Попробуют истребить их обычными способами, но безуспешно. Загадочные твари рассеются по всей столице, проникнут в богатые пригороды – Педрегал и Койсокан. К тому времени станет известно, что они, как люди, всеядны. И уже возникнет подозрение (вполне справедливое), что размножаются они с необычайной быстротой.
Вероятно, только позже оценят, насколько они разумны.
На борьбу с нашествием будут направлены воинские части, но тщетно. Над полями и селениями загудят самолеты – но что им бомбить? Эти твари не мишень для обычного оружия, они не ходят стаями. Они прячутся по углам, под диванами, в чуланах, они все время тут, подле вас, но ускользают от взгляда… Пустить в ход отраву? Но они жрут то, что вы им подсовываете.
И вот настает август, и люди уже совсем бессильны повлиять на ход событий. Мехико занят войсками, но это одна видимость: орды зверей захлестнули Толуку, Икстапан, Тепальсинго, Куэрнаваку, и, как сообщают, их уже видели в Сан-Луис-Потоси, в Оахаке и Веракрусе.
Совещаются ученые, предложены чрезвычайные меры, в Мексику съезжаются специалисты со всего света. Зверье не созывает совещаний и не публикует манифестов. Оно попросту плодится и множится, оно уже распространилось к северу до самого Дуранго и к югу вплоть до Вилья-Эрмосы.
Соединенные Штаты закрывают свои границы – еще один символический жест. Звери достигают Пьедрас-Неграса, не спросясь переходят Игл-Пасс, без разрешения появляются в Эль-Пасо, Ларедо, Браунсвилле. Как смерч, проносятся по равнинам и пустыням, как прибой, захлестывают города. Это пришли мохнатые друзья доктора Вампира, и они уже не уйдут.
И наконец, человечество понимает: задача не в том, чтобы уничтожить загадочное зверье. Нет, задача – не дать зверью уничтожить человека.
Я нимало не сомневаюсь: это возможно. Но тут потребуются объединенные усилия и изобретательность всего человечества.
Вот чего хочу я достичь, выводя породу чудовищ.
Видите ли, надо что-то делать. Я задумал своих зверей как противовес, как силу, способную сдерживать неуправляемую машину – человечество, которое, обезумев, губит и себя, и всю нашу планету. В конце концов, какое у человека право истреблять неугодные ему виды жизни? Неужели все живое на Земле должно либо служить его так плохо продуманным планам, либо сгинуть? Разве каждый вид, каждая форма жизни не имеет права на существование – права бесспорного и неопровержимого?
Хоть я и решился на самые крайние меры, они небесполезны для рода людского. Никого больше не будут тревожить водородная бомба, бактериологическая война, гибель лесов, загрязнение водоемов и атмосферы, парниковый эффект и прочее. В одно прекрасное утро все эти страхи покажутся далеким прошлым. Человек вновь будет зависеть