Однако, еще через несколько дней, когда Даниил лежал на диване, его атрибутами были полутьма, тошнота от ужаса, ушибы, синяки, опухшее и заштопанное лицо, безвкусные закуски, принесенные Рейн, и группа из двадцати человек, которая представляла консилиум по согласованию организационных требований по проведению предполагаемых Алексеем Владимировичем работ.
Даниил плыл по течению: со временем, следуя этому генеральному направлению, он посчитал целесообразным переоборудовать клуб под медицинские цели. Алексея Владимирович не возражал против того, чтобы использовать помещения Даниила, стоявшие теперь без дела. Когда основные параметры подготовки помещений были намечены, Даниил добавил к палатам, где наркоз для удаления органов должен был осуществляться индивидуально, групповую камеру, где процесс введения в кому или умерщвления можно было сделать массовым, одновременным, при минимизации усилий и числа задействованного персонала.
Даниил огородил под групповое помещение значительную часть VIP зала бывшего клуба, соорудив там панель с микросхемами во всю стену, чтобы через нее можно было транслировать образы в обе стороны, обеспечивать затенение с одной стороны и наблюдение за происходящим с другой: это могло бы создать у потенциальных клиентов приятное впечатление, воссоздать ауру надежности, власти и богатства, что могло бы помочь посетителям общей камеры испытать максимальный комфорт. Следует отметить, что действия Даниила на данном этапе были не столь практичны, сколь он рассчитывал таким способом оттянуть свою неизбежную гибель.
Впрочем, Даниил сам не заметил когда, возможно, в первые дни после избиения, когда он лежал целыми днями в темноте, в его голове под коркой кровавого наста действительно стал зарождаться замысел. Идея, которую питал Даниил, была настолько вычурной, что, если бы он огласил ее Алексею Владимировичу или его людям, они бы ее, скорее всего, просто не поняли, да и сам Даниил не считал свой план сколько-нибудь осуществимым и даже надеялся, что он провалится в самом начале, так, что он не сможет даже подступиться к его воплощению сколь-либо близко.
Обращение за помощью.
От зрелища пола своего кабинета, усыпанного черепками фарфора, Даниила, когда он пришел после больничного, чуть не вырвало. У него бегло мелькнула мысль о кинцуги, японском искусстве реставрации чашек с помощью золотого лака, но ее тут же подавили одышка, тошнота, дрожь и слабость. Даниил три недели мог пить только из бумажных стаканчиков, и, по какой-то причине, перестал употреблять зеленый чай. Он пил почти исключительно воду и уже подумывал лакать ее из крана, как делают коты, потому что его бросало в дрожь от вида практически любых керамических изделий, поэтому также было возможно, что он скоро начнет срать на пол, в частности, при любом