Фан Ло взбежала на сцену, чтобы его поддержать, и шепотом спросила:
– Ша Лу, с вами всё в порядке?
– Я слов не помню, – ответил он.
– Не волнуйтесь, – сказала Фан Ло. – Разве дальше не идет строчка «Солнце всходит, над скалою яркий свет струя»?
Ша Лу как будто осенило. Он радостно хмыкнул и допел песню до конца:
Солнце всходит, над скалою яркий свет струя.
Сушит туфельки на солнце милая моя.
Туфельки ее красивы, но не их люблю.
Я люблю ту, что всех краше, – милую мою.
Не сравнится Чжу Интай[4] с ней – не тая спою!
После этого Ша Лу стал улыбаться при виде Фан Ло. Он был не очень разговорчивым, и за обедом девушка, видя, что ест он с неохотой, сама спросила:
– Что, рис не очень вкусный?
Ша Лу покачал головой и сказал, что ему не хватает острого перца. Фан Ло сбегала в ближайший к телестанции супермаркет и вернулась с бутылочкой острого соуса. Ша Лу смешал соус с рисом, который окрасился в ярко-красный цвет, и мигом разделался со всей тарелкой. Фан Ло очень обрадовалась.
В репертуаре Ша Лу было много песен, несколько сотен, однако, стоя на сцене здесь, в Пекине, он снова и снова забывал слова. Он что-то бормотал и постоянно сжимал руки, будто хотел вытолкнуть песню наружу. Если ему не мешали другие звуки, он постепенно вспоминал слова и даже входил во вкус. Фан Ло видела, как расслаблялись его плечи, разжимались руки, и он исполнял песню за песней, не дожидаясь, пока объявят названия. «Вспахано поле на вершине горы», «У белого платочка четыре уголка», «Бабочка пчеле весточку несет», «Когда любовь есть в сердце, и бедность не страшна»… Если бы Фан Ло не подходила к нему и не напоминала громким голосом, что надо остановиться, он пел бы и пел.
Перед тем, как покинуть сцену, он всегда немного терялся, забывал поклониться публике, не знал, в какую сторону направляться к выходу. Фан Ло приходилось ему помогать. Она непринужденно брала его за руку и уводила с ярко освещенной сцены за кулисы, где царил полумрак. Руки Ша Лу были влажными от волнения. В глубине души Фан Ло жалела его. Сяо Дин рассказал ей, что Ша Лу – вдовец. Когда в Трех ущельях строили плотину, ему вместе с семьей пришлось переселиться на ферму к одному их родственнику, Ша Яну. Жена Ша Лу, непривычная к тамошним условиям, отравилась угарным газом, когда мылась. Ее нашли слишком поздно, и спасти ее не удалось. Ша Лу сильно из-за этого горевал. Вместе со своей десятилетней дочерью он вернулся в Лунчуаньхэ, где изо дня в день пел песни и стал среди деревенских жителей притчей во языцех.
Именно эти крестьянские песни всех и поразили. Уже после нескольких репетиций о них отзывались самым положительным образом. Сяо Дин воодушевленно твердил:
– Гвоздь программы, абсолютно точно гвоздь программы этого вечера!
Кто бы мог подумать, что в решающий момент Ша Лу исчезнет, ничего не объяснив, и так всех разочарует! Вспоминая потом об