– На свадьбах к кардамону и известковому тесту иногда добавляют золотую стружку.
Мистер Дэниелс выдал нам небольшой запас этих ингредиентов, а к ним – немного сушеных табачных листьев: их мы решили сберечь для своих предрассветных прогулок, когда можно будет сплевывать красную жидкость через перила в журчащую воду или в темное жерло корабельной сирены. Мистер Дэниелс провел нас по нескольким садовым дорожкам. Мы уже много дней находились в море, где цветовая гамма ограничивалась бело-серо-голубым, плюс несколько закатов. А в этом саду растения так и выпячивали зелень, синеву, желтизну – и краски нас ослепили. Кассий попросил мистера Дэниелса подробнее рассказать про яды. Мы втайне рассчитывали, что он укажет нам некое растение или злак, с помощью которого можно избавиться от того или иного неприятного взрослого, но мистер Дэниелс отказался рассуждать на эти темы.
Мы вышли из сада и вновь шагнули в темноту. Проходя мимо расписанной стены, Кассий снова задал вопрос:
– А это что, дядя?
Потом мы вскарабкались по железной лестнице обратно на палубу. Лезть вверх оказалось тяжелее, чем вниз. Мистер Дэниелс опередил нас на целый пролет, и, когда мы выбрались на поверхность, он уже курил сигарету биди, завернутую в белую, а не в привычную коричневую бумагу. Он стоял, прикрывая сигарету левой ладонью, и ему вдруг пришло в голову прочитать нам длинную лекцию про пальмы мира, изображая по ходу, как они растут, как качаются – каждый вид и тип по-своему – и даже как они покорно клонятся на ветру. Он изображал пальмы в различных позах, пока все мы не расхохотались. Потом предложил нам сигарету, показал особый способ затяжки. Кассий жадно следил за ним, но мистер Дэниелс первому протянул сигарету мне, а уже потом она пошла по рукам.
– Необычная биди, – медленно проговорил Кассий.
Рамадин затянулся второй раз и попросил:
– Изобразите еще раз пальму, дядя!
Мистер Дэниелс удоволил нас еще несколькими характерными позами.
– Это, понятное дело, корифа зонтоносная, или таллипотовая пальма, – пояснил он. – Именно она дает пальмовый сахар и пальмовый сок.
Потом он изобразил камерунскую королевскую пальму, которая растет в пресноводных болотах. Потом еще одну, с Азорских островов, за ней – нечто очень нежное из Новой Гвинеи, – руки его превратились в удлиненные листья. И еще он не забывал показывать, как каждая из пальм качается на ветру: какие суетливо, какие лишь слегка помавая стволом, чтобы подставить порыву самый узкий край листа.
– Аэродинамика – очень важная вещь. Деревья куда мудрее людей. Даже лилия лучше человека. Деревья – как дивные девы…
Мы до упаду хохотали над его лицедейством.