«Только бы начальство не узнало!» – подумала и с энтузиазмом принялась поглощать заботливо приготовленный ужин, втайне надеясь, что мой устоявшийся уют не падёт жертвой противоборствующих нечистых сил.
Ведь не просто же так домовые всегда селятся по одному…
Глава 1. Без четверти. Камень
Струйка горячего пара уверенно побежала к потолку.
– А вот и чаёк поспел, Кирушка, – маленькие руки ловко управлялись одновременно с чайником, горой толстых бутербродов и аж тремя банками с вареньем.
Откуда в квартире стало появляться сие гастрономическое разнообразие, я старалась не думать и тем более не спрашивать. С той памятной ночи, когда в уютной берлоге сильной и независимой меня появились аж два домовых, жизнь претерпела большие изменения. Кухня, на которой фирменным блюдом была варёная гречка, отнюдь не по мановению волшебной палочки, а стараниями двух хозяйственных пар рук превратилась в столовую детского лагеря. Кормили здесь тоже по расписанию и в обязательном порядке, только порции были совсем не детские, да и меню разнообразнее.
И самое ужасное в этом было то, что за эти пару месяцев я… Привыкла. А «квартиранты» изощрялись как могли.
Рыжебородый мужичок наконец закончил жонглировать кипятком перед моим лицом и уселся на высокий стул напротив.
– Ты кушай, Кирушка, кушай. Вот попробуй, из диких яблочек варенье, – домовой, поддев ложкой золотистый шарик, застыл на пару секунд, любуясь цветом. – М-м-м… Как медовые яблочки-то!
Я только обречённо угукнула.
– Помню, жил у нас в двадцать восьмой квартире Макарушка. От знатный был домовой, рукастый! Из простой шишки сосновой мог такое варенье приготовить – со всех подъездов собирались, пробовали да нахваливали. Эх, хорошо было тогда… – Ерёма улыбнулся сквозь бороду.
– Сколько ему лет было? – поинтересовалась я, стараясь поддержать разговор и уважить собеседника.
– Макару-то? Да, почитай, три сотни почти. Столько знал, видывал. Ещё при царе-батюшке. А с нашего дома съехал со своим жильцом ещё до расселения. У того дела в гору пошли, бизнеса разные, предпрпр… Предрп… Предпринимательские, во!
Еремей погрузился в воспоминания. Я не перебивала. Наши утренние посиделки стали уже, кажется, традицией.
– Он ведь, Макарушка, с младенчества у ведуньи обитал. Видал колдовства-то всякого: и доброго, и чёрного. Ведьмы-то, их не поймёшь: у обычной бабы в голове ветра в разные стороны дуют, а у этих ураганы друг с другом воюют… – домовой виновато осекся и осторожно посмотрел на меня, тут же сделавшую вид: а мне какое дело? Я же не ведьма.
– А блины? Ерёма, ты блины забыл! – возмущённый возглас снизу заставил невольно вздрогнуть и вжать голову в плечи.
Утренняя трапеза грозила затянуться.
– Ребята,