2
– Теперь вы видите силу, какую дарует человеку Философия Зла, – произнес сэр Томас.
Его седая голова была склонена, сжатые в замок пальцы прижаты к груди. Эти слова были сказаны им скорее в дополнение к собственным мыслям, нежели обращены к нам.
– Однако топор Верховного Палача оказался сильнее, – заметила Френки.
Девушка устроилась в мягком кресле эпохи барокко, заложив ногу за ногу.
Тень сэра Томаса Чартуотера скользила по ряду фарфоровых статуэток. Верхняя гостиная, с высоким потолком, лепниной и гобеленами, производила впечатление нежилой.
Здесь жили лишь произведения искусства, а по сравнению с людьми они всегда кажутся мертвыми.
– Топор монсеньора сделан из языка дракона, – произнес сэр Томас. – Откушенного демонессой в момент поцелуя.
Он расправил плечи, но сделал это не до конца, ибо тяжесть принятого решения не давала Чартуотеру выпрямиться.
– Только вы можете это произнести, – сказал я. – И вам придется это сделать.
– Вы правы.
Серебристые молнии освещали лезвие топора, трещинами изрезая его поверхность. Подрагивающие капли крови впитывались в металл.
– Еретик только начал постигать Философию Зла. Продвинься он в своих занятиях, и только силы Преисподней смогли бы уничтожить его. А может быть, и они оказались бы бессильны.
Сэр Томас замолчал, делая вид, что по-прежнему погружен в свои мысли. Если бы в этот момент он заметил хотя бы жест несогласия со стороны меня или Френки, то не стал бы продолжать дальше.
– Еретик вышел за разорванную пентаграмму. Он оказался способен убить монсеньора. Мы должны выжечь зло каленым железом прежде, чем оно наберет еще большую силу.
Френки не ответила, ибо принимать решение должен был я.
– Значит, так и будет, – сказал я.
– Постойте, Майкл, – сэр Томас предостерегающе поднял палец. – Вы не должны соглашаться сразу. Вам предстоит многое обдумать.
– Мне нечего обдумывать. Я давно отдал свою душу, и ни разу об этом не пожалел. Если бы топор Верховного Палача не принял меня, я был бы мертв в тот момент, как взялся за рукоятку.
В дверь ударили дважды, и лакей, склоняя голову более от страха, чем от почтения, произнес:
– Сэр Томас. Соверин не может более ждать в своих покоях.
– Чертов глупец, – глаза сэра Томаса гневно блеснули, и лакей приободрился, видя, что его хозяин все еще крепко держит в руках происходящие события.
– Соверин Риети – к его общине принадлежал этот еретик, не так ли? – спросил я.
– Соверин был одним из хранителей Книг, таящих темное знание. Но сами фолианты не способны открыть основы Философии Зла. Теперь Соверин в панике и не может действовать здраво.
Сэр Чартуотер обратился к лакею.
– Проводите его сюда, Малькольм. Лучше держать его на глазах, чем позволить сделать что-нибудь глупое в своих покоях.
– Как такой человек, как Соверин, получил пост Хранителя? –