– А это чтобы гипербола дышала. – Огромные глаза казались бездонными озерами честности и наивности на этой плутовской рожице.
Мила засмеялась. Считая Младшего Внука невероятно наглым подростком, она не сопротивлялась обаянию этой наглости.
– Здравствуй, дорогая! – приказав ребенку сидеть и думать, Миша обнял ее и расцеловал. – Как прошла операция?
– Сам понимаешь, об успехе можно будет говорить только дней через десять.
Она так ясно читала мысли мужа, будто они действительно были написаны у него на лбу. Он знает, как она устала, и хочет дать ей отдохнуть, но заниматься с ребенком необходимо, а выгонять Наталью Павловну из гостиной невозможно…
– Я попью чайку на кухне, – сжалилась она, – а вы продолжайте.
В кухне Мила привычно расстроилась. Муж у нее из тех людей, которые, будучи посланы за хлебом, скупят полмагазина. На буфете – килограмм шоколадных конфет, нечего сомневаться, что Внуки уплетут их за вечер. А это, на минуточку, четыреста рублей из бюджета. В холодильнике колбаса, ветчина, оливки… Подобный набор бывал у Милы в доме только по праздникам. Естественно, все наедятся гастрономии, а приготовленный ею обед отправится в унитаз! Миша с Натальей Павловной страшные привереды, трехдневный суп с котлетами есть ни за что не будут.
– И все вы любите вк-у-у-у-сненькое!.. м-я-я-я-генькое!.. с м-а-а-аслицем! – беззвучно кривлялась Мила, для конспирации засунув голову в холодильник. – Аристократы хреновы! Так и рождаются революции, между прочим!
Ого, а это что за коробочка? Запредельно дорогой сыр. Мила присвистнула. С их доходами покупать такой – все равно что сантехнику дяде Васе похмеляться духами «Шанель № 5».
Сыр, конечно, для Натальи Павловны. Одна из многих «единственных маленьких слабостей» аскетичной и самоотверженной женщины. Или нет, кажется, это «потребность». Да, точно, на днях она провозгласила: «У меня появилась какая-то потребность в сыре».
Вот Миша и расстарался. От каждого по способностям, каждому по потребностям! – Ленин мог бы утешиться, узнав, что коммунизм построен хотя бы для одной, отдельно взятой старухи.
Укорив себя за злобные мысли, Мила размешала сахар и задумалась.
Наталья Павловна совсем не похожа на старуху. Да и слова такого не было в Милином лексиконе. Пожилых женщин она классифицировала как старушек, бабулек и бабок.
А вот Наталью Павловну мысленно всегда называет старухой. Неужели она в глубине души ненавидит ее?
Почти до сорока лет Мила проживала обыденную в своей трагичности и трагичную в своей обыденности судьбу матери-одиночки.
Ей пришлось повторить путь многих и многих женщин так же, как многие и многие в будущем повторят ее судьбу. Раннее замужество, ребенок, изумление мужа, вдруг обнаружившего, что все всерьез и надо нести ответственность. После прозрения муж не стал мешкать и с проворством