Это, безусловно, было изгнанием. «За что? – горько думала Вероника, возвращаясь из супермаркета. В пакете среди продуктов лежала бутылка красного вина, которую она собиралась выпить за ужином. – Я работала хорошо, не задерживалась с бумагами, всегда готова была ехать в командировку. Я не допускала грубых ошибок, это знают все. Другое дело, что я не ввязывалась в сомнительные аферы. Может быть, в этом и причина? Впрочем, глупо изображать из себя человека с активной гражданской позицией, я никогда не была борцом за справедливость и вполне спокойно взирала на всякие темные делишки, которые творились вокруг. Главное – моя собственная совесть была чиста. Но вот вопрос: была бы я столь же щепетильна, не имея наследства Смысловского? Кто знает, если бы не квартира на Васильевском, дача в Васкелове, коллекция картин и украшений, возможно, и я не осталась бы в стороне от денежных потоков. А так, конечно, руководству нечем меня заинтересовать… И запугать тоже нечем. Выходит, ни пряник, ни кнут не работают. Зачем нужен такой неуправляемый сотрудник? А может, все гораздо проще: место понадобилось более ценному человеку, чем вдова умершего сто лет назад отца-основателя советской хирургии».
Вероника попыталась перепрыгнуть через лужу, но не рассчитала сил и промочила ноги. Она не боялась простудиться, но было обидно, что тело стареет и уже не в состоянии справиться с такой ерундой.
А еще ее очень расстроил Миллер, и теперь Вероника жалела, что не оставила новость о своем переезде до личной встречи – ведь по телефону трудно обсуждать важные вещи. Похоже, ее любовник не поверил, что назначение пришло сверху, а решил, что она все специально подстроила для того, чтобы подтолкнуть его к женитьбе. И наверное, сейчас его блестящий ум занят изобретением достойных отговорок, чтобы не жениться.
О том, что она сама думает по поводу нового назначения, он даже не спросил…
«Почему мне всю жизнь приходится все решать самой? – мрачно думала Вероника. – С детства мне было не с кем посоветоваться! И теперь не с кем обсудить предстоящие перемены. Конечно, Смысловский обеспечил меня, и даже если сейчас я пошлю работу куда подальше, бедствовать мне не придется. Правда, я загнусь от тоски. С тех пор как он умер, одиночество было моей единственной проблемой, но теперь, когда вся жизнь пошла наперекосяк, я так остро чувствую его…»
Ручка от пакета с продуктами больно впивалась в запястье, пока Вероника открывала дверь подъезда. А если бы она вышла за Миллера, то он носил бы сумки из магазинов вместо нее. «Господи, неужели есть на свете счастливые женщины, которые делают покупки вместе со своими мужчинами, а потом кормят их ужином? И так каждый день? А потом вместе ложатся спать?
И неужели настанет день, когда мы с Миллером будем вместе?»
Дома