Пока Торон складывал в ее кожаные мешки приготовленные мази, Кари оживила огонь под котлом, разогрела бульон, нарезала ломти серого хлеба. Выставила на стол глиняное блюдо с кусками копченого мяса, вареные яйца, масло, мед. Освободила часть стола от чашек, широкогорлых кувшинов, медной ступы с раскрошенными в мелкую пыль зернами и свитками записей. Покрыла стол чистой скатертью из светлой верблюжьей шерсти и все расставила на ней. Торон с улыбкой смотрел на ее быстрые, точные движения. Вот так все в ее жизни – быстро, точно, ничего лишнего или ненужного. Кари предпочитала сидеть за столом, а не на шкуре, брошенной на землю, как делали большинство ее сородичей.
На запах бульона выбрался из-под шкур Карин. Его заспанный, немного растерянный вид придавал его мягкому лицу выражение ребенка, которого подняли среди ночи, и он не знает, что от него хотят. Кари с улыбкой придвинула ему глиняную миску, и тот неторопливо начал хлебать густую жижу, понемногу просыпаясь. Его взгляд приобретал осмысленность, лицо определенность линий.
В шатре появилась лучшая подруга Кари, рыжеволосая Хриза. Они были неразлучны с детства. Многие годы, проведенные вместе, общность интересов, воинственность, тяга к оружию помогали им понимать друг друга с полуслова и полужеста. Их связывала не только дружба, но и жажда соперничества во всех военных упражнениях, были это скачки по степи, стрельба из лука или метание копий. Хриза была похожа и не похожа на Кари. Светлокожая, рыжеволосая, двигалась стремительно, жесты резки. Большие цвета неба глаза смотрели восторженно. Веснушки, исчезающие зимой и появляющиеся по весне, придавали ей некоторую мягкость, но пронзительный взгляд заставлял мужчин проявить настороженность и опаску в общении с ней.
Так же, как и Кари, Хриза собиралась в поход с Суникой Эрмия в придунайские земли. Она мечтала о возрождении царства Ипполиты, предводительницы амазонок. Войдя в детородный возраст, подруги дали друг другу клятву найти себе мужа только тогда, когда каждая из них убьет не менее десятка врагов. Кто будет этим врагом, они не знали, но в них не было недостатка.
Скифы не вели летописи, как греки и римляне, но из поколения в поколение передавались полумифы-полулегенды об огромном некогда государстве скифов, о великом царе Атее, наводящем ужас на ближайшие народы. О войнах скифов с самим Дарием I, о сражении девяностолетнего Атея с Филиппом II, отцом Александра Македонского, названного впоследствии Великим, и его, Атея, гибели в схватке с фалангой. Легенды говорили, что в личной схватке двух царей Атей нанес тяжелейшую рану Филиппу, ставшему с тех пор хромым на всю жизнь. Кари и Хриза не раз посещали место захоронения царя Атея, и там, у подножия кургана, они давали свои девичьи клятвы. Торон не вмешивался в разговоры девушек о предстоящем походе. Их воображение