***
Отец, как обычно, находился «на полигоне», а Гелию необходимо было с кем-то поделиться своей новой идеей, той, что пришла в голову еще на «картошке». К Гольверку обращаться было как-то неудобно, и все же он решился. Узнав, в какой день состоится заседание кафедры, он долго и терпеливо ждал, когда профессор появится в коридоре. Поздоровавшись, протянул листок бумаги, испещренный формулами, произнес смущенно: «Михаил Борисович, вы не посмотрите?..» Гольверк взял листок и, ничего не ответив, поспешно удалился в кабинет – опаздывал на заседание.
Прошла неделя, Гелий уж было решил, что либо его идея оказалась никчемной, либо профессор попросту потерял его каракули. Но как-то, в перерыве между лекциями, секретарь деканата предупредила его:
– Строганов, сегодня в пять часов вечера тебя ждет в лаборатории Михаил Борисович. – И тут же полюбопытствовала: – Это чего ж ты такого учудил, что тебя персонально сам Гольверк вызывает?
В лаборатории никого в этот час не было, даже верхний свет был погашен. Только в отгороженном закутке горела настольная лампа. Академик выглядел уставшим, даже каким-то болезненным. Сгорбившись над столом, потягивал чай из стакана в старинном подстаканнике. Ему и впрямь в этот день нездоровилось. Покалывало сердце, пришлось даже достать из портфеля пузырек с нитроглицерином. Увидев вошедшего студента, встряхнулся, указал рукой на стул, предложил чаю. И когда Гелий смущенно отказался, пожурил:
– Напрасно, юноша, отказываетесь. Я чай по своему, особому способу завариваю. Я ведь коренной москвич, к чаям да сахарам отношусь вдумчиво. А знаете ли вы, что в Средние века мастера и ученые брали своих учеников к себе на пропитание? Ученик жил в доме, столовался вместе со своим наставником и вообще не расставался с ним до тех пор, пока мастер не считал, что научил уже всему, чему мог. Хорошая, кстати, была традиция, я бы и сейчас ее возродил. Помните знаменитое: «Учитель, научи ученика, чтоб было у кого потом учиться»? Ну да ладно, что-то я разболтался, перейдем к делу. Ваши соображения представляются мне достаточно интересными. Но вот что меня смущает. Не растекаетесь ли вы, так сказать, мыслями по древу?
– Не совсем понимаю, – признался Гелий.
– Поясню, – охотно согласился ученый. – Я достаточно хорошо помню вашу работу, которую вы представили на олимпиаде. То, что вы предлагаете сейчас, это, образно говоря, скачок не вверх даже, а как бы в сторону. Причем скачок резкий. А вот что дальше – пока не улавливаю. Пропасть или трамплин? Не скрытничайте, поделитесь со стариком своими соображениями.
Гелий стал объяснять и уже вскоре так увлекся, что позабыл, что перед ним известный ученый с мировым именем, академик, по учебникам которого учится уже не одно поколение физиков. В пылу спора он даже воскликнул: «Ну как же вы не понимаете, это же очевидно!»
– Да уж простите старика великодушно, видно, мозги отсырели, – ехидно, но без озлобления ответил Гольверк.
Гелий