– Глаша, попроси Платона запрягать, – отдала я распоряжение.
– Слушаюсь, барыня, – звонко проговорила горничная и убежала.
Спустившись вниз, я встретилась со всей прислугой, жившей при доме. И они, как и я, были искренне рады нашей встрече.
Федя, помогавший в саду Кузьме, вытянулся, возмужал и стал меня смущаться. Прачка Пелагея, мать Федора, хоть и была по годам старше меня всего лет на шесть-семь, выглядела гораздо взрослее своих лет. Она прибежала из прачечной, чтобы увидеть меня и поприветствовать.
Садовник Кузьма еще больше осунулся, сгорбился, но его голос оставался звучным и глубоким. Я слышала его пение, стоя у открытого окна.
Кучер Платон был чуть старше Кузьмы, и он совершенно не изменился. Платону не терпелось похвастаться новыми лошадьми, он стоял рядом с ними и поглаживал их по бокам.
Я всех поблагодарила за радушие, с которым они меня встретили, сказала, что скучала по ним, по дому, и, запнувшись, попросила пока не говорить слугам Дмитрия Михайловича о моем приезде. Я никак не стала объяснять это, хотя подозревала, что теперь разговоров обо мне и о Дмитрии между ними будет еще больше. Но я не была готова к встрече с мужем, тем более после таких известий о нем, к которым, несмотря на все мои предположения, совершенно не была готова.
27
Я попросила Платона отвезти меня в парк. Именно здесь мы гуляли с Екатериной Андреевной после моего попадания в прошлое. Кучера я отпустила. И, конечно же, снова нарушила правила, прогуливаясь без сопровождения. Впрочем, в глазах местной знати не впервой – мое «путешествие», якобы из Нижнего Новгорода, прошло в одиночестве и в мужском костюме.
Платье Глаша подогнала мне идеально. Да, на мой взгляд, и не вышло из моды оно совсем. Я смотрела на фланирующих туда-сюда дам, на их одежду. Единственное, к чему можно было придраться в моем наряде, это к цвету платья, который идеально подходил Екатерине Андреевне и делал чуть бледнее меня. Но меня это совершенно не смущало. Голубое платье с кружевными рукавами идеально подчеркивало мою фигуру. Какое-то время мне понадобилось, чтобы снова приноровиться обращаться с фижмами, но уже скоро я совершенно забыла о них, настолько комфортно мне было. Высоко собранные волосы открывали шею, и легкий приятный ветерок обдувал ее, шевеля завитки волос, выбившиеся из прически.
«Хоть здесь в платьях похожу, – усмехнулась я, – совершенно отвыкла, да и с детьми удобнее гулять в брюках». – При воспоминании о близнецах у меня моментально испортилось настроение, и на мгновение я пожалела, что отпустила Платона. Но я заставила себя идти дальше.
Я прогуливалась по аллеям, размахивая так и не раскрытым кружевным зонтиком, примечая изменения, произошедшие за годы моего отсутствия: деревья стали выше, появились новые цветники с оглушающе