– Да ни черта он не помнит. Даже из отеля своего не выбирается.
– Догадывается, что не стоит ему к нам выходить, – усмехнулся первый. – Который месяц он уже не выходит?
– Жрет, небось, только да по бассейну на матрасе плавает.
«…сохраняйте в себе человечность: гнев и безумие на акциях не приведут к должному результату. Найденные у членов Совета миллионы по праву наши, но ни одна монета не стоит жертв. Прошу, не отвечайте жестокостью. Ваша радиостанция „Наш город“ и ее ведущий, Майкл Адвер. Напоминаю, что вы можете отправить пожертвования для нуждающихся на счет организованного нами фонда. Информация о нем прозвучит далее».
– Надеюсь, у Кэмбала кишка не тонка, и он выступит против.
– Как в сказке зажили бы тогда.
«Да, дружище, они действительно тебя обожают», – отметил я, с легкой улыбкой вспоминая последнюю встречу с Дюком.
– Отведешь этих к управляющему? – захлопнув журнал и развернувшись на стуле спросил сторож.
– Чтоб меня увольняли, а я еще и горбатился? Сам иди.
Тогда охранник протяжно вздохнул, протянул мне документы и потребовал расписаться. А затем выдал из ящика стола белые каски с эмблемой предприятия: темной горой, за которой восходило лучезарное солнце.
Нас провели через остаток коридора контрольно-пропускного пункта и вывели на территорию комплекса, сокрытого неприступной стеною от посторонних глаз. Я едва поспевал за скорым шагом мужчины, путь которого пролегал поперек всего комплекса. Даже не удавалось хорошенько рассмотреть теснящиеся по сторонам кирпичные сооружения. Пронеслась мимо стоянка тяжелых, истертых временем горных гигантов, служивших прежде для вывоза с глубин карьера горные массы, отвалы которых развевались на ветру изо дня в день. Их желто-черные цвета целиком скрывались пылью, а пробитые, спущенные шины свисали с колесных дисков – никто не заводил и даже не прикасался к ним уже многие годы. Мелькнуло и осталось позади пожарное подразделение, где на площадке сотрудники перепроверяли снаряжение на случай экстренных ситуаций. Дымила пепельными клубами котельная. Ритмично и часто грохотали цеха.
Но вскоре провожатый свернул, и мы ворвались в паутинную чащу желтых, красных, зеленых и синих труб, где многоярусной сетью вплотную от нас кочевало сырье по лентам. «Если бы меня попросили пройти вдоль какой-нибудь трубы, то я бы ее непременно потерял», – не сомневался я, задирая голову, стараясь заметить кусочек ночного неба. Но видел только, как вырывалось из клапанов и окон печей пламя, а разделенные какими-то четырьмя метрами рабочие пытались докричаться друг до друга; как тягостно на каждом шагу в собственных производственных нечистотах рокотали машины. Я с трудом вдыхал сдавливающий легкие запах масел и земли.
Через минут пять мы выбрались к двухэтажному