Пришедшие с фронта старшие братья ни духов, ни чертей не боялись и взялись за отцовское дело. У Ивана охотничий промысел сладился, а Лаврентий, человек веселый и компанейский, таежное одиночество переживал трудно. К тому же поступил учиться на биолога – думал, потом на звероферме работать, а его взяли и назначили управлять целым районом: с войны он пришел лейтенантом, умел командовать. Стало ясно, что средний брат в тайгу больше не вернется, поэтому когда младший Ерема отслужил срочную и вернулся, то отцовский участок разбили на две части и бросили жребий, чтоб не обидно было. Обработать такую огромную территорию вдвоем было очень трудно, однако никто из промысловиков не захотел больше осваивать эти угодья – слухов про черных шаманов опасались. Ереме досталась теплая, южная его часть, примыкающая к истоку Соржи и будто стенами огороженная плоскогорьем, а Иван забрал северную, холодную, но зато более близкую к жилым местам – в тридцати верстах от Потоскуя, и сплошь изрезанную ручьями и речушками. А поскольку золота в этих местах не нашли, то оставили их без всякого внимания – даже карт не было. Но у Ивана хоть старые тропы были, по крайней мере, можно конные санные пути намять и кататься всю зиму. В зверопромхозе охотникам давали казенных коней, с упряжью, телегами, санями, и даже содержание их оплачивали, то есть заготовку сена и овес. А у Еремы же глушь непомерная, сто с лишним верст от жилья, и ни полноводных рек тебе, чтоб осенью лодкой добираться, ни дорог и только тропы, еще дедом протесанные и намятые. Только в половодье и можно на гребях пройти плоскодонкой, да и то через пороги веревкой перетягивать. В иное время по единственной дедовской тропе, с завьюченной лошадью в поводу, с понягой за плечами, через десять перевалов да бродов. А зимой так только на лыжах – что принес таким образом с собой, тем и будь доволен, остальное в тайге доберешь.
Кроме казаков сюда никто не ходил, перед войной геологи наняли отца проводником и прошли весь кряж вдоль и поперек. Ни золота, ни других полезных ископаемых не обнаружили, топографы так вообще здесь не бывали, район значился белым пятном. И не только на картах – сказывалась якутская молва про обиталище злых духов. Лука Прокопьевич пошел с геологами не один – всех сыновей взял, чтоб пристрастить к этому делу. Двое старших сразу как-то большого интереса не проявили, за птицей охотились да костры на забаву жгли, а поскребыш Ерема от инженеров