– Тебе, кстати, не звонили по поводу дневника Киры Макеевой? – поинтересовалась я после слов «не на что жить».
Линда покачала головой.
– А это прям сейчас так важно? – рявкнула на меня Настя.
– Какой-то коллекционер хотел его купить у Линды за несколько тысяч долларов. Я дала ее контакты. Подумала, что Линде не помешали бы деньги.
– Не помешали бы. – Линда рисовала ложкой на каше высокохудожественные узоры. – Вы же верите мне, что я ничего не принимала?
– Может, в полицию обратиться? – встрял в разговор Гога.
– Ты готова написать в заявлении, что пришла на закрытую кинки-вечеринку и там тебя накачали черт знает чем? Тебя никуда не увезли, не изнасиловали, не убили. Мы ничего не докажем – только в грязи изваляют. Да еще, когда будешь судиться за алименты, к делу пришьют, что добропорядочная мать ходила в бордель, – вполне рационально рассуждала Настя.
– Кинки-вечеринка – это не бордель! – не успев прожевать, промямлила Линда. Ей даже манная каша казалась раблезианским пиршеством.
– А ты попробуй теперь пойди и кому-нибудь это объясни! – согласилась я с Настиными доводами. – Ладно, мы съездим к тебе домой, возьмем вещи и отвезем тебя в какой-нибудь подмосковный санаторий! Будем посменно там с тобой жить! Насчет денег не беспокойся, я продам этот чертов дневник, и мы со всем справимся.
– Он лежит у меня среди книжек в шкафу на полке, которая под стеклом.
Когда Гога вышел из палаты, чтобы раздобыть еще чая для Линды, я решила разрядить обстановку и огорошила всех новостью, которую приберегала для бранча.
– Угадайте, с кем я на прошлой неделе случайно переспала?
Линда с Настей переглянулись.
– Дайте мне снотворного! – отвернулась от меня первая, едва сдерживая смех.
– Скажи, что ты после этого поменяла постельное белье! – поморщилась вторая.
– За что вы так не любите Романовича? – я была крайне недовольна их реакцией.
– Не то чтобы мы его не любили… Просто мы любим тебя! Сильнее, чем его, – обняла меня Линда.
– И каждый раз, когда он появляется в твоей жизни, ты теряешь чувство равновесия. С ним всегда – невесомость, – закончила фразу Настя.
– И, кстати, мы до сих пор не знаем, почему вы два года назад расстались, – вставил свои пять копеек Гога, который стоял в дверях и все слышал.
Тоже мне друзья.
Пердюмонокль
Гога остался с Линдой играть в буркозла, мы же с Настей отправились на съемную квартиру Линды за вещами. По дороге, правда, меня осенило, и я резко сменила направление. От резкого разворота задремавшая и пускавшая во сне слюну Настя пришла в чувство и очертила вопросительный знак взглядом.
– Надо в одно место заехать, – я сверилась с часами и утешала себя тем, что Винни-Пух не зря считал мудрым ходить в гости по утрам.
– Ты