Несмотря на то что времени оставалось немного, я не удержалась и скользнула к ближайшему окну. Слегка откинула занавеску, и хрустально-серебряный, невероятно чистый свет звезд упал на пол. Если у волшебства имеется цвет, то он непременно должен содержать в себе и этот удивительный оттенок, который так щедро расплескивается вокруг.
Отступила, прислушалась и, по-прежнему старательно огибая скрипучие половицы, ступая босыми ногами, дошла до конца коридора.
Ветер ударил в стекла, зазвенела апрельская ночь, наполнилась небывалым предвкушением: скоро я доберусь до цели, – и невольно захотелось улыбнуться. Уже завтра никто не сможет мне запретить жить так как хочется, не придется красться на чердак, словно воришке, и поэтому эта давно наступившая ночь – особенная.
По лестнице я поднялась без проблем, а вот по этажу шла осторожно, потому что именно здесь располагались комнаты преподавательниц. Слух у большинства из них чуткий, как у кошек. Дойдя до двери директрисы – илары Дартарины Верской, – встала на цыпочки и скользнула мышкой на лестницу. Теперь самое сложное: бесшумно открыть дверь на чердак. Но за двенадцать лет с этой задачей я научилась превосходно справляться.
Еще четыре ступеньки, и я опустила на слегка пыльный пол разношенные туфельки, надела их. Пробралась между остовами старой мебели, накрытой белыми простынями, скользнула мимо сундуков и старого комода и дошла до небольшого круглого окошка, в которое ярко светила луна. Отсветы падали на старые вещи, рисовали причудливые узоры. У меня была припрятана свеча, но пользовалась я ею с большой осторожностью. Свет посреди ночи мог привлечь охрану или кого-то из учениц и наставниц, проживающих в соседнем крыле. Окна как раз располагались напротив чердачных.
Бережно поставила зажженную свечу в удачно подобранное место, присела и убрала две доски. Под ними пряталось все мое богатство: краски, кисти, бумага и папка с рисунками.
Я уселась на старую подушку, удобно расположила кисти и краски, налила из кувшина воды в кружку и достала лист бумаги. Как бы мне хотелось передать волшебство этой звездной ночи, подобрать нужные оттенки…
Кисть заскользила по бумаге привычно и уверенно, и через мгновение я забыла о том, где нахожусь. Исчез неуютный чердак, наполненный пылью, выразительная чернота ночи, которую так хотелось подцепить кончиком кисти и перенести на лист, неудобная для творчества поза… Я самозабвенно смешивала краски, окуная в них раз за разом кисть…
Иногда чудилось, будто с моих пальцев слетают искры, ложатся на рисунок, отчего краски начинают играть совсем иначе, но на то она и ночь, чтобы заставить верить в невозможное. Нет во мне магии, ни капли, иначе ее колебания давно засекли бы стражи. Я точно знала. Но волшебство можно творить иначе. Красками… Кистью, что дрожит в руках в свете единственной свечи на захламленном чердаке. Сердцем, которое верит…
Я остановилась, поняв, что рисунок получился совсем неожиданным. Видимо, разговоры о завтрашнем бале в академии имели свои последствия и я замечталась. Иначе откуда на бумаге, где только что царила ночь с яркими звездами, появились глаза выдуманного мужчины? В них жила сиреневая тьма, украденная у волшебной, несуществующей ночи. Словно и не я рисовала, а кто-то незримый вел мою руку. Охнула, подавила смешок и отложила рисунок. В любой другой раз я бы скомкала лист, потому что задуманное не удалось, но сейчас не могла. Слишком тревожили душу эти глаза, рожденные моей кистью.
Подождав, когда рисунок высохнет, убрала его в папку. Желание забрать кисть, краски и папку с рисунками прямо сейчас было велико, но я не стала этого делать. Рискованно… Даже слишком. Лучше поднимусь сюда во время бала, спокойно спрячу сверток в уже собранный саквояж. И тогда… никто и не узнает, что все эти двенадцать лет я тайком по ночам рисовала на чердаке. Никто не узнает, что во мне в любой момент могла проснуться опасная магия, однажды смертельно ранившая одну из дочерей императрицы. Никто не узнает, что я нарушила запрет.
Ученице Иларийской академии благородных девиц, за содержание и обучение которой платит императорская семья, нельзя рисовать. Впрочем, нельзя не только мне, но и жителям всей империи. Но разве получится даже в качестве благодарности отказаться от своей мечты?
Ответ на этот вопрос лежал в моей папке с рисунками.
Глава первая
Весь сегодняшний день в Иларийской академии благородных девиц царила невероятная суматоха. После обеда мы успели получить у директрисы дипломы об окончании, а также небольшое вознаграждение за успехи в учебе и рекомендации для поиска работы. Странно понимать, что привычная жизнь уже завтра утром закончится и начнется что-то новое, но я ждала этого с нетерпением.
Предвкушение праздника, веселый смех и шепотки наполнили коридоры Иларийской академии благородных девиц сразу после завтрака и больше не исчезали. Чувства тоже имели свои краски – яркие и теплые, казалось, разлитые прямо в воздухе. Они состояли из нежных оттенков атласа, из которых сшиты наряды, темно-коричневых – у саквояжей,