Кавказ. Выпуск XIII. В плену у горцев. Сборник

впадающей в Андийское Койсу, у подножия возвышающихся к северо-востоку гор; поперек этого аула пролегал глубокий овраг. В Ахвахе мы встретили русского солдата, попавшего в плен еще в 1794 году, во время взятия графом Зубовым города Дербента[5]. Старик был уже магометанином, потому что позабыл свою религию, женат и имел трех взрослых сыновей. Он говорил, что не хочет их женить, чтобы не затруднять их при переселении в Россию, когда Ахвах займут наши войска. Этого радостного дня он и земляки его, такие же пленные, ожидали с нетерпением, надеясь, что когда-нибудь да наступит же он. Мы с полной уверенностью подтвердили предположения старца и выразили возможные похвалы его любви и преданности родине. Между прочим, он нам передал, что партия беглых русских солдат, численностью до ста человек, странствует здесь, по аулам, с барабанным боем прославляя везде щедроты и гостеприимство Шамиля. Последний отдал приказание старшинам всех селений, чтобы эти изменники были везде принимаемы и угощаемы на счет жителей и чтобы исполняемы были все их требования. К сожалению, мы не могли узнать, кто предводительствует этой ватагой и каких полков сами дезертиры.

      За Ахвахом у нас по пути лежал аул Карата, известный тогда своим пороховым заводом. Аул этот весьма многолюден, дымов до 400, и доступен менее других, потому что дорога к нему пересечена ущельями, укрепленными завалами и другими подобного рода искусственными сооружениями. От Караты до Инхели, имеющего 150 дымов, и оттуда до аула Конхидатль местность более или менее все та же, что и позади нас: те же овраги, ущелья, горы; все то же Андийское Койсу, горные притоки и ручьи. Разница лишь в том, что, по мере углубления внутрь гор, аулы усерднее укреплены завалами, доказывающими предусмотрительность имама на случай появления здесь русских. У Конхидатля наше внимание было остановлено на солеваренном заводе. Вся механика солеварения здесь несложная, но зато результаты ее для населения благодетельны, ибо отсюда расходится соль во все стороны гор, а в этом продукте горцы всегда ощущали особенную нужду. Этот солеваренный завод, пороховой завод в Карате и ружейный завод в ауле Кубачи невольно приводят к заключению, что нужда всему научит. И действительно, кавказский горец, замкнутый в своих трущобах, дикий, незнающий, дошел своим разумом, вследствие одной только необходимости, до уменья извлечь у себя дома, в своих трущобах, все, что для него нужно. И никто его этому не учил, никто ему не давал на все это образцов; из самых неблагодарных мест, из самых грубых, сырых источников он сумел извлечь для себя то, что добывается у нас после долгих изысканий, сопряженных с большими затратами, и перерабатывается на заводах, стóящих десятки тысяч рублей. Выработка соли производилась у горцев следующим нехитрым способом: землю, насыщенную солью, всыпали в корыта с водой, затем, по прошествии некоторого времени, сливали особо рассол и отваривали. Выходила очень хорошая соль. Конхидатльцы очень зажиточны; своим благосостоянием они, бесспорно,