Вот на всем этом внутреннем противоречии строился каркас моего пока даже не оформившегося до конца гениального плана.
Приглашающим жестом я попросил команданта городской полиции подойти ближе и отошел чуть в сторону, предлагая пройти в выбитую калитку. Командир эскадрона туристической полиции сунулся было зайти следом, но сопровождающие черного полицейского бойцы едва с ним даже не потолкались, перекрывая дорогу.
– Уно моменто, – показал я пальцем в небо, обращаясь к явно озадаченному происходящим белому офицеру.
Отойдя вместе с командантом подальше от ворот, я остановился.
– Вот там, – показал я на дырку в стене дома, а после продемонстрировал полицейскому ранговый перстень Марьяны, – труп одаренной восьмого ранга. Ее угрозами довели до самоубийства. Вот эта – машина, на которой приехал убийца, он же смертник, который покушался и на нашу жизнь активацией взрывного устройства. Я, барон Артур Волков, подданный российской короны, готов дать официальные показания службе городской полиции по факту случившегося.
«Можно я не буду на это смотреть?» – тяжко поинтересовался Валера, демонстративно на меня не глядя и проходя в дом.
Я на расстройство принца даже внимания не обратил. Потому что у меня внутри появилась самая настоящая дьявольская уверенность… не то чтобы в успехе, но в том, что сейчас что-то будет. Причем вот прямо ух. Даже не столько уверенность, а предвкушение.
Командант между тем не сразу понял, о чем именно я говорю. Но через несколько секунд он даже вздрогнул от осознания. Ну да, ну да, где это видано, где это слыхано, что одаренный сам в полицию пришел?
– Команданте, у вас есть всего несколько минут. Решите с начальством, участвуете ли вы во всем этом великолепии.
– Что вам нужно? – поинтересовался черный полицейский.
В чем именно участвовать, объяснять не требовалось. Остров-пальма – зона ответственности туристической полиции. Но если я дам показания полиции городской о покушении на убийство одаренного, тем более в ситуации и с трупом одаренного (невиданное дело), то городская полиция сможет вертеть туристическую как на стволе этой самой пальмы очень долгое время. Вертеть с чувством, толком и расстановкой.
Не требовалось команданту и объяснять, что я решил давать показания от испуга или душевного порыва – ясно, что подобным поведением преследую свои цели.
– Мне нужна информация. Трек вот этой машины и приписанной к ней работницы за последнее время, – говоря «этой машины», я едва-едва скосил взгляд на автомобиль клининговой службы. – После по ситуации, думаю, мне нужно будет информационное и, возможно,