– Специально в пекарню заезжал, – попытался оправдаться Марк.
Я пожала плечами, надкусила краешек, кофе я пить уже не могла, но булочка была вкусная.
– Знаешь, Марк, есть одна вещь… – сказала я.
– Ты о чем? – спросил он.
– О переезде. Знаешь, ты только не обижайся, но я должна, хотя бы частично, оплачивать квартиру.
Он рассмеялся, именно весело рассмеялся, пытаясь возразить.
– Подожди, подожди, – не дала я перебить себя.
– Хорошо, я слушаю, – согласился он.
– Смотри, я живу здесь, я плачу за квартиру. Я привыкла уже, я это делаю давно, с первого дня. И я хочу жить с тобой, и понимаю, что твоя квартира значительно дороже. Я никогда бы не смогла оплатить ее полностью…
Я так волновалась из-за этого деликатного денежного вопроса, что не знала, как правильно сказать.
– Но я хочу платить то, что могу. Это нечестно, чтобы все расходы брал на себя ты. Это даже будет обидно для меня, это…
Он перебил мой растерянный лепет:
– Не выдумывай. Это моя квартира, я купил ее очень давно, когда она стоила совсем немного. Я не могу и, конечно, не буду брать с тебя денег, я не сдаю тебе квартиру, я хочу, чтобы ты жила со мной. Понимаешь?
Я задумалась. Мне почему-то никогда не приходило в голову, что это его собственная квартира. Теперь-то понятно, что он, конечно, не может брать с меня деньги. Но я действительно не хотела жить бесплатно, я не хотела ни намека, ни подозрения в какой-либо, на самом деле не существующей, корысти. Хотя подленькая мысль независимо от моего желания все же внедрилась в голову: сбросить бы с плеч моего дистрофичного бюджета такую обузу, как квартирная плата, – жизнь стала бы легонькой, как бабочка на летнем газоне.
– Подожди, – сказала я, после того как длительное размышление нагнало складки на моем лбу, – ты ведь платишь за электричество, за телефон, за тепло, за что еще? – Я задумалась, пытаясь придумать, за что еще платят владельцы квартир.
– Плачу, – согласился Марк, так и не дождавшись завершения.
– Ага, – обрадовалась я, – сколько это набегает, если сложить?
Марк задумался на минуту, назвал цифру. Она составляла приблизительно половину того, что я платила за свою вонючую конуру.
– Ну так вот, с сегодняшнего дня это уже не твоя забота.
– Малыш… – попытался возразить Марк, но теперь уже я его перебила:
– Даже не спорь! Все равно это значительно меньше, чем я плачу за свою квартиру.
Я не хотела обзывать ее «конурой» при посторонних, даже при Марке, – все же она, как могла, служила мне столько лет. Я даже вдруг почувствовала к ней неизвестную доселе сентиментальную жалость, из-за очевидного скорого расставания, наверное.
– Ну, если ты так хочешь, пожалуйста, – разрешил мне Марк.
– Я так хочу, – упрямо подтвердила я, как будто речь шла о моем капризе, а не об акте осознанного самопожертвования.
&n