Месяц виснет ночью, над душою,
С блеском старого, стального ятагана…
Жуть в душе, неясная тревога,
Что же ждет меня еще в пути,
Вечная житейская дорога,
Эх, душа, очнись и не грусти…
Ничего не понимает,
Может, слишком уже стар,
Головою все кивает,
Месяц, дядька-янычар…
Ятаган блеснет порою,
Над туманами, в ночи,
Тише душенька, искрою
Вспыхни и опять молчи…
Медленно, волос касаясь
Из тумана виден свет —
Это солнце, улыбаясь
Месяцу поет сонет…
И бледнеет остророгий
От проявленной любви,
И привычные дороги
Топчет в пламенной пыли…
Снова молодость с зарею
Обретает он в сечи,
Солнце встало надо мглою,
Что ж, душа, давай кричи!..
Ничего не понимая,
Месяц виснет над зарей,
Думку горькую гадает
Над своей тяжкой судьбой…
Чистота отношений
Чистота отношений – дорожная пыль,
Или лед на реке, как в окошке стекло.
Или снег, что растаял в апреле, в капель,
Или вьюга, которою все занесло…
Чистота отношений, как часто порой,
Мы пытаемся спорить с небесной судьбой,
И как можно друг другу неискренне врать,
Если правду так трудно уладить с собой…
Чернильным пером
Облаков неясный облик —
Все размазано вверху,
Вырос в небе дождевик
Или выткали доху…
Проливался мелко дождик,
Красным цветом гром сверкал,
Кирпичей неплотных объжик,
Виночерпий завершал…
Улетело лето ночью,
На восток, среди полей.
Закопали с вином бочку,
От пьянчуг и от червей…
Громко ухала синица,
Заяц в поле голосил,
С тонкогубою певицей
Черт средь поля заводил…
Хором пели и плясали
До утра в церквах попы,
Из соломы вкруг вязали
Толстозадые снопы…
А по небу тонкой вязью
Расписалось в вышине,
Обмакнув его в зарю,
Подарив автограф мне,
Легкое перо гусыни —
То ли Пушкин, то ль Данте.
В небе призрачном святыни
Проявлялись в высоте….
Челябинск
Среди красивых снежных гор,
Челябинск поднимает взор
И по ночам горит узор,
Над гладью девственных озер…
Челяба, нравится твой вид,
Недаром казаком открыт,
В тебе витает воли дух,
Как легкий тополиный пух…
И до сих пор тот дух хранит,
На берегах реки гранит.
И охраняет красоту,
Тот, кто поставил здесь версту…
И колоритный целый ряд,
В бронзе отлитых, говорят
Известных граждан городских,
Бродяг и нищих и крутых,
Левшу,