– Вождь погиб!
Вождь лежал у своей повозки ничком, между его лопаток торчала рукоятка длинного ножа.
– Странно все это, – задумчиво произнес Баян.
Он нагнулся и резким движением выдернул нож из окровавленного тела. Хрустнула кость, и Недвига невольно зажмурилась, когда из раны брызнула кровь.
Вождя подняли, положили в повозку.
– Надо в стан возвращаться, – решил Кутай, – вождя надо хоронить по обычаю.
– А дозорные где же? – вспомнил кто-то.
Вскоре с дозором все стало ясно. Воины безмятежно спали, сладко похрапывая во сне.
Старший протер глаза, недоуменно уставился на окруживших их хмурых воинов.
– Как вы могли уснуть на посту? – возмутился Баян.
– Не знаю…
– Пока вы тут дрыхли, вождя убили.
Старший мертвенно побледнел.
– Наваждение какое-то, – заикаясь, начал он оправдываться, – ведь раньше с нами такого не случалось. А в этот раз все чудно как-то было, женщины принесли еду и питье, а больше ничего не помню…
– Ладно, в стан возвращаться надо, – снова затвердил Кутай. – Старейшины разберутся, что к чему. Свяжите их, пусть пешком идут.
Всю дорогу Баян и его отец ехали рядом, обсуждая происшествие.
– Странное какое-то нападение. Не грабили, пленных не взяли, неожиданно появились и тут же исчезли, – недоумевал Баян.
– И дозорные почему спали? Ведь не было раньше такого, – вторил ему Кутай. – Брата жалко. На десять лет младше меня. Как он переживал, все хотел сплотиться с другими племенами, сколько троп к ним проложено было, сколько переговоров, ненужных обид друг другу высказали, прежде чем решить вступать в союз. Все насмарку…
– В стане старейшины устроят нам дознание… – переживал Баян. – Что говорить будем? Не уберегли вождя, так и головы лишиться можно…
– Мы не виноваты, а парней молодых жалко. Уснуть в дозоре – позор на весь род. Им уж точно головы не сносить…
Недвига ехала, украдкой поглядывала на красавца Баяна и изредка вздыхала, вспоминая ночное происшествие. В разгар боя он бежал к ее повозке. Зачем? Неужели беспокоился? Хотелось думать именно так. И не было ей дела ни до странных ночных разбойников, ни до боя – она жива, и Баян живой, и большего ей в этой жизни ничего не надо.
Глава пятая
За все лето хорошего дождя так и не выпало. Где-то гремели раскаты грома, сверкали молнии, но тучи Стрибог[32] гнал мимо полей, и осенью северяне собрали скудный урожай.
Да и осень подступила к порогу до того жаркая, что разноцветные деревья не спешили сбросить разноцветную листву; и птицы, собираясь в стаи, не торопились покидать родные места. От суши в лесах – ни грибочка. Травы пожухли на корню. Из обмелевшей речки ушла вся рыба. Зверь из леса удалился в непроходимые дебри.
Зато в лесу, на лугах, на полянах и пригорках – повсюду уродилось