Единственной вещью в этой посылке была именно та, довольно большая гравюра, краткое описание которой он прочитал в каталоге господина Бритнелля, выполненная в манере меццо-тинто и помещенная в черную рамку. Следует дать её более подробное описание, хотя я не могу надеяться на то, что вы представите её точно такой – какой увидел её я. В наше время копию этой гравюры вы можете встретить в фойе и холлах старых добрых гостиниц или в прихожих безмятежно дремлющих деревенских особняков. Надо сказать, гравюра эта была довольно посредственная, возможно даже одной из самых худших по сравнению с теми, что существуют в мире. На ней был представлен развернутый в анфас небольшой особняк, построенный в соответствии с традициями прошлого столетия. Прямо на вас смотрят три ряда окон со скользящими рамами в подъемном окне без каких-либо украшений, между ними выступает каменная кладка, к дому ведет дорожка, на углах вазы, а в центре маленький портик. На каждой стороне дорожки – деревья, а перед домом довольно широкий газон. На узком её поле была выгравирована надпись «A. W. F. sculpsit[47]» и больше ничего. Создавалось впечатление, что это работа не профессионала, а любителя. Какой дьявол подсказал господину Бритнеллю оценить эту халтуру в 22 фунта стерлинга, да и вообще, на основании каких соображений он установил такую высокую цену, для господина Вилльямса было задачей, решить которую в настоящий момент он был не в состоянии. С презрительным выражением на лице он перевернул её. На обратной стороне была прикреплена бумажная этикетка, половина которой была оторвана. Остались только обрывки двух строчек, написанных от руки. В первой строчке были буквы – ngley Hall. А во второй – ssex.
Вполне вероятно, это поможет определить то место, где находится этот особняк, а сделать это при помощи справочника труда особого не составит. После чего отправить её обратно господину Бритнеллю, да еще пару строчек добавить, чтобы знал, кому всякую заваль посылать.
Уже стемнело, он зажег свечи, приготовил чай и пригласил к столу своего коллегу с которым они постоянно играли в гольф (насколько я осведомлен, начальство того Университета о котором я пишу, не отказывало себе в удовольствии приятно проводить часы досуга). Чай послужил прекрасным дополнением к беседе двух заядлых игроков, ведь такую беседу, какую вели они разбирающийся в различных тонкостях писатель никогда не припишет людям не играющим в эту игру.
Они пришли к выводу, что некоторые из их ударов могли бы быть лучше. Также они говорили о том, что в определенные критические моменты игры, единственно, на что приходится надеяться – это на удачу. Случилось так, что его коллега (я буду называть его профессор Бинкс) увидел гравюру в рамке